Крупное яблоко шлепнулось о землю с чмокающим звуком.
– А вот и поцелуйчик, – сказала Татьяна, – здравствуй, милая моя, я тебе дождалси.
– Не поняла.
– А вы думайте, думайте, Сизова.
– Из праха в прах? – спросила Евгения.
– Маладца, Евгения Золтановна.
– А вот и нет, по двоечке вам сейчас выставим обеим! Мы этого ласкового подымем, вот так, фартучком-то его вытрем, голубчика, а потом зарежем и засушим на зиму. Или на компот, а вовсе даже и не в прах.
– Прекрасно, – улыбнулась Татьяна, – неужели еще кто-то сушит яблоки и варит варенья?
– И варим, и сушим, и компот.
– Смотри, сколько их в этом году, не думала на продажу? Со всей деревни. В Москве-то даже в самый сезон на рынках по пятьдесят за килограмм.
– А сколько их нужно привезти, чтобы окупить дорогу, а? И кто тебя туда пустит, если там по пятьдесят за килограмм? Как раз и не пускают, чтоб было по пятьдесят.
– Собрать, перебрать, отвезти в Москву и отдать оптом тем же торговцам…
– Отлично, Тань. Давай, организуй бабу Катю и бабу Шуру, они тебе соберут по целой миске. А завтра хоронить их будешь.
– Ты прям скептик какой, ладно, я сама подсчитаю.
– Вот-вот, ты подсчитай сначала, Крупнова, а пока сядь на место.
– Прямо наша математичка. Как ее?
– Людмила Гавриловна.
– Да, стоит у доски, пишет, Жень, спиной к классу, все начинают гундеть, она разворачивается – и ба-бац – как врежет указкой по столу, так, что все подпрыгнут. И тогда она, в тишине, ласково так скажет: детки, тихо-онечко…
– На самом деле добрая была. Помнишь, какая полная, а умирала – тростиночка и вот такого росточка… на похоронах никого не было.
– Ладно, давайте теперь за ваш дом, за хозяйство и за бизнес.
– А что у вас с фуа-гра, Светлана? Идет дело? – спросила Женя.
– Бежит прямо. Гусят откармливаешь, а потом печенка: м-м-мм, сказка!
– То-то нам ни разу не обломилось, – сказала Татьяна.
– Да есть проблемка одна, Тань, печалька, как нынче говорят. Освежи, запьем печальку.
– И что это за печалька такая?
– Да не понравилось мне там кое-что. А ты, Тань, меня знаешь, если уж мне чего не понравилось.
– Что, не тот вкус оказался у деликатеса?
– Ну, давай опять за здоровье. На вкус о-очень даже. Процесс не понравился. Гаваж называется. Вопрос не буду задавать, все равно не ответите, двоечницы. Так вот, не пошел у меня гаваж этот. Нормальные фермеры, французы, они как делают: приколачивают этим гусятам лапки к деревянному полу и потом, милое дело, три раза в день пропихивают кукурузу им в глотку через специальную такую трубку. Вот так если надавить под горлышко, – показала Светлана, – у него глотка и откроется. Вставляй и набивай его кукурузой! Вот те и пяченочка! Да вот бяда-то, вот горесть-то кака-а, нетути у нас энтой-то штучки-то! Специяльной хранцу-ускай – вот она, промбле-ема-та. Вот она, печа-алька-та!
– Ну ладно, Свет, хватит, скажи нормально.
– Да не шучу, на самом деле