Но было приятно.
Не скрою…
Разлили.
Причем – только себе: хозяева вообще не пьют.
Особенность северного организма.
Хантам – лучше даже и не начинать.
Раве что сам хозяин очень-очень редко, но все-таки позволяет себе маленькую рюмочку коньяка.
Нет.
Раньше-то он выпивал, художник все-таки, – да еще и счастливый, по местным меркам, организм, который понимал слово «мера».
Но потом стало сердечко прихватывать.
Пришлось даже лечь в больницу.
Прооперироваться, вставить искусственный клапан.
И теперь – если только совсем чуть-чуть.
Два раза по десять грамм, на самое донышко.
И все.
Гарик тем временем усердно мешал в небольшой пластмассовой мисочке соевый соус с васаби.
Он, молчаливый наш, как и все мы, грешные, тоже очень любит свежую сырую рыбу и, как большинство, предпочитает ее вкус соевым соусом «подчеркнуть».
Разлили.
Говорить доверили мне.
Я прокашлялся.
– Ну, – говорю, – люди мои дорогие. За «встречу» мы еще выпьем. А пока: есть такие места, куда хочется возвращаться. И люди, к которым хочется приезжать. За хозяев! И не только хозяев этого места, но за хозяев этой прекрасной земли. Ура, что ли?
– Ура! Ура!! Ура!!!
Смеемся.
Вообще-то – это наша жизнь, однако.
И живем мы ее – как хотим.
Как-то, простите, так…
…Гера кивает, чтобы ему тоже налили.
Капаем на самое донышко.
– Когда-то, – встает, – именно здесь были наши родовые земли, здесь стояли чумы людей нашего языка. Сейчас же во всем поселке найдется только пять-шесть стариков, знающих десяток слов на древнем остяцком наречии. Не, я не жалуюсь, вы не подумайте. Русский язык и богаче, и удобнее, и для меня он просто родной язык. Я не про это. Мы как-то смогли остаться хантами, став при этом вполне нормальными русскими. Я, хантыйский художник, сам долго жил и выставлялся в Москве. Я горжусь тем, что мой сын воевал русским снайпером в Чечне. И я очень рад и горд, что земля, помнящая чумы людей моего языка, видит моих гостей. Потому что это очень важно, меняясь, оставаться самими собой. Как это произошло с моим народом, как это происходит со всеми нами: каждый год, когда вы приезжаете, вы приезжаете немного другими, но все же прежними, как вода в этой великой реке. Она тоже каждый раз другая, но та же самая. И выпить я хочу не только за эту землю, где стояли чумы людей моего народа. А за всю большую землю, через которую течет эта река. За Россию. За наш общий дом, дорогие гости, за землю, где все мы хозяева. Как вы там говорите: ура?
– Ура! Ура!! Ура!!!
Выпиваем.
Растроганный Ленчик лезет целоваться с Германом.
Герман шутливо отбивается.
На них виснут Гарик с Серегой – почти что куча мала.
Довершая этот кавардак вокруг радостно скачут хозяйские лайки: лайкам нравится, когда люди играют, – значит, у них все хорошо.
А