Сдержанно кивнув, я сделал инъекции и отправился восвояси, не забыв попрощаться и принять пачку печенья в благодарность (да, о, ужас, мы берем взятки не только деньгами, а старые люди порой очень обидчивы, если мы отказываемся от яблока или конфет). Им стыдно, что дают мало, нам, в свою очередь, страшно, что уличат во взятке. Так и живём.
В этот день я как никогда нуждался в здоровье – меня скрутил гайморит. Гайморит – это такое неприятное состояние, когда носовые пазухи наполняются гноем, температура держится в районе тридцати семи-восьми градусов и в итоге невозможно даже наклонить голову из-за невыносимой головной боли. Я же пошёл ещё дальше: запустив болезнь, я не мог даже жевать – любая нагрузка на верхнюю челюсть отдавалась сильнейшей болью. Весь самоназначенный курс лечения проходил как будто мимо. О больничном не было и речи: у меня две работы, и на обеих – нехватка персонала, к тому же, до определенного возраста мысли о здоровье успешно замещаются мыслями о ещё не заработанных деньгах, что не позволяет пропустить ни дня. Одна мысль о том, что на следующий день, придя с работы, я не упаду на кровать, а пойду на вторую работу, которая ни разу не связана с медициной (ведь нужно где-то зарабатывать нормальные деньги, правильно?) уже вызывала рвотные позывы. Однако отказываться и искать замену было уже некогда. Вы не понимаете, куда я клоню? Просто хочу объяснить, к чему рассказал о диалоге с Лидией Павловной и гайморите: на следующее утро, после не особо сложной на вызовы ночи, я проснулся совершенно здоровым. Легкий насморк не в счёт. Понимаю, что дело в наконец-то начавших действовать лекарствах, но и слова старушки долго не выходили у меня из головы. Зацепило.
Глава третья, жизнестойкая
На самом деле, во время работы на скорой помощи цепляет масса вещей. Например, я до сих пор не перестаю удивляться неустойчивости человеческой жизни, а именно: вот вроде бы живет человек, заботится о своем здоровье, бережет сердечно-сосудистую систему – не пьет, не курит, а потом – раз! – в один миг он синеет, и всё: мгновенная смерть от тромбоэмболии. И наоборот: человек, который, казалось бы, уже давно должен был уйти в мир иной – противится переходу и тем самым рушит пятую стену…
Обычно я не жму руки пациентам, но в этот раз все вышло иначе. Выпрыгнув из своего УАЗа и привычным жестом забрав у медсестры чемодан, я направился к дому, где меня встретил сын женщины, вызвавшей скорую помощь.
Изначально все пошло наперекосяк: я подошел к нему, а он протянул руку. Неосознанно. Так же неосознанно я её пожал. Как правило, я прохожу мимо такого панибратства, делая вид, что не заметил, однако, что конкретно повлияло на меня в этот раз, я сказать затрудняюсь.
Здесь стоит немного углубиться в анамнез (список заболеваний) той самой дамы, что нас позвала: ожирение, которое давно перешагнуло рубеж последней стадии, проблемы с легкими, сердцем, почками и вообще, проще найти и обозначить орган, по которому бы проблем у неё