– Дима?
– Что?
– Я очень хочу, чтобы ты не просто ждал меня. Я хочу, чтобы ты жил только этой встречей. Как и я.
С этими словами она прижалась губами к его губам. Они и раньше целовались, но то были суховатые братские поцелуи, первый опыт, сделанный ради смеха и пробы. Этот поцелуй был нежным и чувственным, и молодой человек ощущал всю мягкость ее губ и вкушал их сладость. Словно в источник живительной влаги, он впивался в неё и не мог насытиться. Настоящий поцелуй, полный чувств и эмоций, Дима даже не мог представить, что он может быть именно таким.
Лана отпрянула от него так же быстро, как и примкнула. Дима, еще не пришедший в себя после такого чуда, потянулся к ней за повторным наслаждением, но девушка не позволила больше себя коснуться. Словно боялась передумать.
– Пожалуйста, не пытайся меня задерживать. Просто запомни этот момент и знай, что скоро всё повторится. Но не хочу, чтобы ты жил надеждой, я хочу, чтобы ты просто верил в это. Просто верь, и я вернусь.
Она схватила свой рюкзак и медленно двинулась от него. Лишь перед тем, как скрыться окончательно, Лана решительно обернулась.
– Пообещай мне, что дождешься меня.
– Я обещаю, – просто ответил он и улыбнулся. – Я буду ждать. Я ни за что не потеряю веру.
– Наша любовь все преодолеет, – сказала она и исчезла, и Дима был уверен в том, что именно в эту секунду она меньше всего хотела уходить. Они оба желали остаться вместе. Раз и навсегда.
Когда её торопливые шаги стихли, молодой человек невольно прикоснулся к губам. Они еще хранили в себе теплоту её поцелуя и были слегка влажными. Ох, если бы он только мог сохранить эту полноту чувств до того момента, как его душа вновь наполнится сладостной негой.
Это было их второе примирение, и Дима очень ждал третьего, веря, что Лана долго не сможет в одиночестве и очень скоро вернется. Он должен был чувствовать досаду, но в его душе засело только лишь умиротворение и вера, что вскоре всё окончится. И они с Ланой снова будут вместе.
На этот раз навсегда.
***
– Мне очень жаль, Дима, но мы уже ничего не могли сделать. Я не хочу говорить, что она виновата и не должна была уходить. Виноват я, потому что не доглядел и позволил ей убежать. Там, за пределами нашей безопасной территории я бессилен. Мы все бессильны. Пожалуйста, прости....
Слова отца медленно отдалялись и превращались в густой нудный гул. Состояние было сравнимо с внезапным падением в пустоту и последующим ударом о землю. Все тело болезненно закололо, душу медленно выворачивало наизнанку.
"Мы ничего не могли сделать".
Эта фраза, словно приговор, звучал в мозгу, но разум отказывался воспринимать внезапную новость. Подобно инфекции, она заразила организм, пытаясь побороть его своей неподвластной силой.
Лана