Постепенно Янис растерял чувства, но обрел разум и власть над телом. Он собрался. Или это ему так казалось? В конце концов, он понимал, что нельзя точно судить о состоянии развития разума, пребывая в нем же. Это как рассуждать о погоде, находясь в закрытом бункере под землей без связи с поверхностью. Точнее, если по логике, то это как находиться в эпицентре торнадо и не видеть его масштаба, а вот пример с бункером – совершенно противоположная по смыслу ситуация.
Разумеется, разум ехидно его подначивал, пичкая всякими подозрениями и сомнениями, слабости детской мечты переводя в кошмары бессрочной пытки. Одна параллельность за другой. Как же он соскучился по перпендикулярности. Ему стало страшно, как никогда. Он познал новый уровень страха – невыносимый.
Да, после смерти нас ожидает суд, но судить на этом заседании будешь ты сам, и уж поверь, нет более жестокого суда, чем свершённый над самим собой. «Ямой»1 сам себе станешь.
Неважно, в каком порядке, но тебе придётся встретить пять посланцев смерти. Во что верил или боялся признаться, что верил. Всё это неважно, ведь все мы правду знаем. И скрываем её – слишком она страшна для живых.
[†]
Эй, эй, эй, не пугайся. Ты меня слышишь?
А видишь? Моргни, если да.
Какая умница! Стой-стой, сосредоточься.
Сохраняй внимание, хорошо?
Смотри на меня, слышишь?!
Не смей отрывать взгляда. Глаза в глаза.
Что я только что сказал!?
Да черт… не отводи и не закатывай.
Это так сложно?!
Смотри на меня. Все понятно?!
Оставайся со мной. Тебе ясно?
Просто смотри НА МЕНЯ!
II.ОБЛИЦОВКА БЕЗУМИЯ
мой юный друг, а может искушенная подруга?
за даром отдаю скальп знаний вам:
от точки g до точки бифуркации – один неловкий «упс».
тебе решать, что делать с этой сарколеммой.
«102361397»
Однажды Янис откроет глаза и вернется в кресло перед телевизором комнаты отдыха. В здание, где никто ничему не удивляется и каждый может являться тем, кем хочет, но только не собой. Хоть Наполеоном, хоть Питером Пэном или Бэтменом. На худой конец, «Давай-Лампой» или Ламой Дамой, но только не тем, что отражается в зеркале.
Правда, до этого момента он исчадно со дна больных ассоциаций, противоречий, метафор и метаморфоз изучит всю плоскость своего внутреннего мира. Осознает высоту, длину и ширину. Рассчитает площадь и периметр. Попробует радиус и диаметр на вкус.
Он вспомнит это место и решит остаться. Но вспомнит не все и не сразу. Память будет возвращаться по кусочкам, словно ее вживляют искусственным образом. Сначала возникнут размытые пиксели, как это делают при цензуре; облачко за облачком картина сфокусируется, соберется в единое целое,