«Тот, кто подстрелил Тукка, сделал это либо из тонкого расчёта, либо случайно, – подумал Рэнфри, вежливо указав Нима на дверной проем, ведущий к лестнице. Туда, где они обнаружили разорённую стоянку и трупы. – Связав наши руки раненым товарищем, которого мы не добьём, и выведя из строя единственного медика в команде. То, что я могу вытащить пулю и заштопать рану – счастливая случайность. Об этой стороне своего опыта я никому не рассказывал, кроме Дэла. И это одновременно сужает и расширяет круг подозреваемых. Если случайно попали, значит, стечение обстоятельств. А вот если намерено вывели из строя, то должны были знать, что Дэл у нас штатный врачеватель. В принципе, информация не секретная, но так быстро подготовиться и уже ждать нас в Салехе… Что же до трупов в той комнате, то есть у меня одна мыслишка…»
– Пойдёмте, – произнес он, чувствуя себя уставшим и немного больным. Давление окружающего застывшего времени достало и его, ощущаясь словно нависший над головой свод из тяжёлого камня.
Нима шла медленно и неохотно, преодолевая желание развернуться и сбежать обратно. Еще раз смотреть на своё обезображенное временем тело она не хотела. Чувство, преследовавшее её всегда, когда её звал на разговор в свой кабинет Дядюшка Гувер, отсутствовало, но Рэнфри был ей неприятен по иным причинам. Она рассматривала его, пока он шёл впереди. Говард был среднего роста, чуть ниже Нимы, седеющим и короткостриженым. Некогда тёмные каштановые волосы теперь припорошила седина, с которой Рэнфри выглядел старше своих лет. Или это его черты лица, наоборот, делали его моложе?
Ничего примечательного в наёмнике не было. Ни породистых тонких черт, ни высокомерно узкого подбородка, ни даже запоминающихся жестов. У Тукка, вот, Нима отметила неестественно синие, темно-синие глаза, казавшиеся печальными и жестокими одновременно. Джейми выглядел, как побитая жизнью рыжая собака, про желтолицего Тэна можно было и не говорить, а отвратительный в своей истеричности Сиг запоминался навсегда с первого взгляда. Рэнфри на их фоне просто должен был потеряться. Плотное телосложение, явно ещё не расползающееся по швам исключительно от активного и опасного образа жизни, быстро превратило бы наёмника в располневшего упитанного бюргера, осядь он где-то на постоянной основе. Широкие плечи, пружинистая походка, вечно скользящий по всем взгляд, не задерживавшийся ни на чем