Вракли-4. Сборник баек и рассказов. Андрей Ставров

и сумочку нашего друга. «А это чьё?» В голосе громыхнуло. «Моё» – беспечно ответил наш друг, твёрдо уверовав в справедливую неправедность нашей таможни. «Ах, ваше!» – рыкнула Медуза. «Вас», – обратившись ко мне с женой, «я попрошу выйти из купе». Мы вышли, стали у открытого окна и с трудом закурили, руки так дрожали, что едва хватило коробка спичек, чтоб прикурить. Минут через 15 дверь в купе открылась и таможенница счастливо улыбаясь сказала: «У Вас есть ещё час, чтобы сбегать в сберкассу и положить на счет эти шесть рублей». Друг, поспешно приводя себя в порядок (его шмонали до нижнего белья), коротко и как-то не вполне интеллигентно объяснил: «Из кошелька забыл убрать две трёшки, так она заставляет идти в сберкассу, открыть счёт, положить туда эти деньги принести сберкнижку. Не принесу, с поезда снимет». Друг убежал. Вернулся через полчаса. Чуть позже пришла таможенница. Посмотрела сберкнижку, ещё раз, но уже тёплым взглядом окинула наше купе и мы тронулись.

      Друг молча стоял у окна и лишь только, когда мы пересекли границу, отбросив все свою интеллигентность заорал шёпотом: «Б…., …..мать, …..ня какая! Эти х…., п…., г….. и др. контрабандисты! И им по х…., до п….., а, я, честный совгражданин, ни разу не ездивший зайцем в общественном транспорте!..» Это был первый и единственный раз, когда мы слышали такую проникновенную речь от нашего друга.

      Польшу мы проскочили «на ура» и тут поздней ночью пришёл черёд ЧССР. Чешский таможенник. Говорит по-русски. Вежлив. Окинул взглядом багаж и также начал: «Это чье?» «Наше с женой, вот» – ответил я уже заученным тоном и показал почему-то на жену, которая устроилась по традиции на верхней полке. Затем перевёл взгляд на таможенника и уставился в его глаза. Там виднелись танки на Вацловской площади, Дубчек, наши солдаты. «Что вы везёте?» «Да так, подарки друзьям». Он, вероятно, подумал, что друзей у нас полстраны и танки в его глазах стали постепенно исчезать. И тут вдруг с верхней полки раздался чистый и честный голос жены. «Да, и телеви… – начала она, – «…зоры мы решили не брать, чтобы не подрывать экономику братской ЧССР» – продолжил я и показал жене кулак, – так, чтобы это не заметил таможенник. Жена тихо пискнула и нырнула под одеяло, куда я на всякий случай сложил золото, рубли, и один из телевизоров. При первых звуках голоса жены, в глазах таможенника вместо исчезающих танков появились ракеты средней дальности, истребители и тяжелые бомбардировщики. Я опять посмотрел ему в глаза и высказался о нерушимой дружбе, Варшавском договоре и мировой революции. Взгляд погас, таможенник зябко повёл плечами и спросил у друга: «А в Вашем дипломате что?»

      Друг с готовностью открыл дипломат. В нем 2 десятка грампластинок в подарок. Таможенник просмотрел, пересчитал, присел и выписал таможенную пошлину в размере 600 крон (60 рублей). Друг икнул, заплатил и до самой Праги пролежал, уткнувшись носом в стену и лишь что-то шептал невразумительное.