– Антибиотики всех направлений, противостолбнячные средства, обезболивающие, стимуляторы сердечной деятельности, кровоостанавливающие, жаропонижающие, успокоительные препараты, антисептики, средства против ожогов, против туберкулёза,
эпилепсии, ревматизма… Естественно, я обозначил лишь основные направления. В январе нас посетила делегация с Дона. Они подарили нам лазерную установку, что значительно усилило наше оснащение.
– Сейчас фронт испытывает острый недостаток в бойцах, как говорят военные, в «живой силе». Поэтому командование заинтересовано в притоке русских добровольцев. Мне то и дело приходится отвечать на связанные с этим вопросы. Но ни разу не заходила речь об использовании российского медицинского персонала. Так нужны или не нужны здесь русские врачи и медсестры?
– Что касается госпиталя, то он на сегодня полностью укомплектован, но в целом на фронтах нехватка медицинских кадров, конечно же имеет место. Появление русских врачей и сестёр-добровольцев будет встречено с благодарностью.
– Позвольте, Братислав, немного отвлечённый вопрос: каково Ваше мнение о здравоохранении в бывшем СССР?
– Это он, наверное, для Вас, к сожалению, «бывший», а я не признаю распада ССССР: просто очередное историческое недоразумение, из которых, во многом и состоит История. Конкретно о здравоохранении. Прекрасная организация, великолепные, самоотверженные специалисты. Но медтехника оставляет желать лучшего. Другое дело, что и с такой устаревшей техникой в России творят чудеса (сам видел!). Но, повторяю, это другое дело.
В сопровождении Панто Станковича, психолога, иду в палаты. По пути интересуюсь, много ли психических расстройств в связи с фронтом.
– К счастью, немного, – отвечает Панто, – высок моральный дух войск. Тем не менее 1—2 человека в неделю обращаются за помощью. Как правило достаточно шестидневной терапии и человек восстанавливает нервную энергию.
Мы в общей палате. В просторном помещении с высоким потолком несколько десятков кроватей в три ряда: вдоль стен и по середине. Одеты раненые по-всякому: в халаты, в пижамы, в трико… Время процедур окончено и в ожидании обеда они заняты кто чем: шашки, шахматы, карты, домино… К некоторым пришли родственники, друзья. Курить можно. И рядовые, и офицеры вместе, офицерских палат нет.
Боро Нинкович (21 год) ранен в плечо осколком мины 27 января в Райловаце (Сараево) при атаке на босанский положай. Дом его на оккупированной территории, семья (мать, отец) на положении беженцев в деревне под Пале.
– Захватили ли положай, Боро? – интересуюсь я.
– Нет, хотя несколько раз ходили в атаку.
– Были ли ещё потери?
– Один погиб, двое ранены, легко.
– Как считаешь, почему не удалось захватить положай?
– С фланга