ночного и инфракрасного видения, которые он хранил прямо в столе своего кабинета в ванночке со специальным раствором. Не нужно было ничего делать и тратиться, только знать их местонахождения. Переступить через лучики или проползти под ними Софии не составит труда, они не меняли своего места расположения. Необходимо было снять отпечаток его большого пальца правой руки, но как это сделать, если он левша? Хитрый лис хорошо придумал! Голос можно было легко записать на айфон и использовать при входе в хранилище. Оказалось, что самым сложным было получить его отпечаток пальца и не засветиться в камерах обычного видеонаблюдения, которые все время записывали происходящее в его кабинете и вообще во всем доме. Любая их неисправность или отключение электричества фиксировались в центральной системе слежения на станции полиции, патрульная машина которой находилась всего лишь в семи, максимум десяти минутах езды отсюда. Было бы легче, если бы у меня был друг, с которым можно было бы провернуть эту операцию. Подстраховщик был бы как нельзя кстати. Но с другой стороны, он был бы свидетелем и просто человеком, который мог наделать ошибок и провалить операцию или просто проболтаться. Такие размышления лишь еще раз подводили ее к умозаключениям, что ей все придется сделать самой. А может ну его – этот розовый цветок? Ну хранится он там себе и пусть так оно и будет? Хотя не станешь же ты терпеть его больные сексуальные выходки? Ну допустим, ты могла бы закрыть на них глаза, то сколько бы ты могла прожить с ним? Но хотелось жить и наслаждаться жизнью, а не терпеть его выходки и каждый раз ждать, когда пройдут синяки прежде чем выйти на люди. А вдруг он меня переживет? Такое возможно, я слышала, что психи живут долгую жизнь, размышляла София.
Она вспомнила свою первую брачную ночь, не зная то ли плакать, то ли смеяться. Посудите сами: в первую брачную ночь вместо привычного сексапильного мужчины перед ней предстал беззубый старик. Она увидела на его ночном столике стакан со вставными челюстями, а его тонкие кривые ножки как у породистого ротвейлера торчали из под семейных трусов. Он стоял в дверном проходе со странным, даже злющим выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего, в руке он держал что-то вроде плетки-семихвостки как у Карабаса Барабаса из сказки «Буратино». Ее воображению казалось, что вместо его лица находилась морда Техасского длиннорогого быка. Он громко и тяжело дышал, а в глазах его был гнев и животный блеск. Шмыгнув в угол спальни, где стояло ее трюмо, невеста сосредоточенно начала разглядывать своего мужа, словно сомневаясь, что это действительно он. А тот продолжал спокойно стоять и созерцать ее образ: Она стояла высокая, словно тоненькая точеная статуя в дорогущем белом нижнем белье, сплошь отделанное ажурными рюшками и цветочками из воздушной ткани. Ее русые волосы спадали на плечи, отливая золотистыми блестками при свете свечей. Она все еще стояла в белых туфлях на каблуках, со стразами в виде розочек. Ювелирные украшения
