– Черт, а ты умеешь любить! – обессиленно прошептала она и поплелась в свой дешевый отельчик.
В тот день Тони проснулся за полдень. Чисто выбрившись, он не пожалел пудры и в конце концов придал себе менее измученный вид. Настроение было странно приподнятым, внутри все будто пело. Наконец-то он покорил настоящую женщину, много старше и опытнее себя. А заодно обнаружил, что и в любви предпочитает главенствовать. Жажда власти превращалась чуть ли не в наваждение. И от понимания того, что в силу обстоятельств у него вряд ли когда-либо будет власть, ее хотелось еще больше.
Сестра, Рози, высокая красивая девушка шестнадцати лет, приготовила ему завтрак. Шестеро остальных детей были в школе. Тони ел торопливо и молча. Впереди ждали дела.
С лестницы долетел грубый оклик матери. Тони мгновение поколебался и с мрачно-дерзким видом вошел в семейный магазин. Миссис Гуарино, приземистая, сморщенная итальянка лет пятидесяти, походила на неплотно набитый куль, туго перетянутый посередине. Огромная грудь вываливалась из мешковатого халата застиранного мышиного цвета, седые волосы были сколоты на макушке в тугой пучок – модные эмансипированные красотки со стрижкой «боб» при виде такого только фыркнули бы. В ушах висели аляповатые тяжелые серьги из золота. И все же, несмотря на неприглядный и дикарский вид, лицо у нее отличалось правильностью черт и свидетельствовало о природном уме и честности натуры. Карлотта Гуарино была законопослушной гражданкой. Ей бы еще и детей воспитать такими же, как сама и муж…
– Где тебя носило? – выпалила она по-итальянски. – Ты явился домой в шестом часу.
– Да так, был деловой разговор, – на английском ответил Тони.
– Деловой разговор в такое время? – снова напустилась она по-итальянски. – Чтобы приходил домой раньше! Был паинькой, как Бен! Нам не нужны неприятности!
– Ладно, – пообещал Тони и поспешил удалиться.
Вечно одно и то же: упреки, подозрения, предостережения. Подумаешь, пришел поздно!
Тони ни разу не пришло в голову, что родители просто стараются привить детям собственные нравственные нормы: слишком уж грубо те насаждались. Впрочем, даже осознав конечную цель, он не принял бы их. При всей любви к отцу и матери, подпитанной итальянской преданностью родному клану, Тони с пренебрежением относился к их представлениям о жизни. На то существовало много веских причин: родительская неспособность выучить английский, а также шагать в ногу со временем, растерянность, которую – даже спустя двадцать лет – внушала им великая страна, избранная новым домом, само то, что их большая семья еле сводила концы с концами, хотя отец гнул спину с утра до вечера, а мать обслуживала их крошечную лавчонку. С какой стати Тони должен принимать родительские представления о морали? Куда бы они его привели? Парень собирался вырваться из нищеты, хотел стать большим человеком. И вот очередная честная семья дала очередного гангстера – итог столь же неизбежный, как рождение жемчуга из раковины моллюска.
Разумеется,