– Да я, ты думаешь, упомню, что ли… Может, принимала, а может, нет. Ну, хочешь, давай сейчас приму…
– Давайте. А я вам воды принесу, чтоб запить.
– А может, лучше чаю попьем?
– Нет, спасибо, в другой раз.
– А чего у меня с сердцем-то? Послушала, и не говоришь ничего.
– Да в общем, ничего страшного. Аритмия есть, конечно… Но ничего, терпимо.
– Значит, грыза у меня нет?
– Какого… грыза?
– Ну, как это у вас по-умному называется… Когда нам, гипертоникам, совсем худо бывает. И голову болью грызет, и сердце грызет. В прошлом разе, когда Егоровне так же вот поплохело, сказали, грыз у нее…
– Ах, криз… Да нет, ничего, я думаю, все у вас обойдется. Вы полежите денек-другой, с постели не вставайте. И про таблетки тоже ни в коем случае не забывайте, хорошо?
– Ладно, ладно… А от чаю-то зря отказалась. Он у меня вкусный, с травками. И всякие печенья с мармеладами у меня есть, я в воскресенье до магазина сходила.
– В другой раз, Мария Семеновна. Меня больные ждут.
– Ага, ага… Ты вот что, милая… Ты, когда к Егоровне пойдешь, скажи ей, чтоб ко мне попозже заглянула. Скажи ей, что я, мол, вся прямо насквозь занемогши. Скажи, совсем почти померши. А то мы позавчера с ней повздорили маленько…
– И потому вы ей тоже врача на дом вызвали?
– Ну а как же… Себе вызвала, и ей тоже. А чего зазря телефон дважды-то теребить? Ты зайди, зайди к Егоровне, с тебя не убудет!
– Конечно зайду, если вызвали.
– Ага. И сказать не забудь, что я вся насквозь больная!
– Скажу, Мария Семеновна. До свидания.
Выздоравливайте.
– Да ладно, иди уж…
Пустое ведро опять громыхнуло под ногами, пока она копошилась в темных сенцах. На улице по-прежнему моросило, и во дворе дома под этой моросью было как-то особенно неуютно. Мокрая жухлая трава, мокрая крыша завалившегося дровяного сарайчика. Лишь несколько астрочек, рассеянных у покосившегося забора палисадника, стойко таращили влажные цветные головки, словно отделяли себя от фона природного и человеческого увядания. Да, жалко, конечно, бабушку Марию Семеновну. А с другой стороны – что делать? С осенью, как и со старостью, не поспоришь…
Железная калитка во двор Марии Егоровны была задраена напрочь, ни веревочки тут не было, ни другого какого приспособления, чтоб открыть с улицы. Пришлось стучать. Сначала костяшками пальцев, потом кулаком, потом и каблуками ботинок наддать.
– Да слышу, слышу, кто там такое хулиганство развел среди бела дня… Иду, не чуете, что ли? – послышался наконец недовольный сипловатый голос с другой стороны.
– Мария Егоровна, это я, врач из поликлиники, я по вызову к вам пришла!
Что-то звякнуло с той стороны калитки, и она со скрипом отворилась, явив удивленное мясистое лицо подружки Марии Семеновны.
– Это по какому такому вызову? Ты, милка, поди, попутала чего?
– Да ничего