Т у т а н х а м о н (горячо) Я не хочу твоего трона! Я не стану таким, как ты!
Э й е (мягко) Не стоит, не все цари были такими, как он…
Т у т а н х а м о н. Я знаю. Вы всегда говорили мне об этом, вспоминали великих моих предков: Яхмоса, Тутмоса и Хатшепсут2…
Э й е. …укрепивших империю, заботящихся о гражданах как о родных детях…
Т у т а н х а м о н. Но я всё равно не хочу… я хочу быть просто человеком и жить так, как вы учили. Быть одинаково честным с богатым и с бедным, любить и сострадать искренне…
Э й е. Царь тоже человек…
Э х н а т о н. Именно, старая гнилая колода! Человек! Я проклял тебя, Тутанхамон, но не из ненависти к тебе, а из желания быть перед тобой честным. Все мы обречены быть людьми.
Т у т а н х а м о н. Это счастье – быть настоящим человеком!
Э х н а т о н. Настоящим? По мне так лучше быть ненастоящим человеком, статуей. Статуя не знает конфликта между «хочу» и «нельзя».
Т у т а н х а м о н. Я не о том.
Э х н а т о н. Плевать! Да, совсем забыл. Нефертити!
Н е ф е р т и т и (падая перед ним на колени и целуя его ступню с длинными ногтями) Да, мой повелитель…
Э х н а т о н. Проследи, чтобы ни одна моя статуя не была уничтожена! Пусть все три тысячи сто восемьдесят девять статуй в мою честь стоят на своих местах и прославляли мои велкие дела и мою мужскую красоту. Пусть перед каждой из них день и ночь рыдают тридцать юных дев, слышишь ты? Тридцать, нет, лучше тридцать три, это число красивей. А все свои статуи уничтожь. Слышишь ты, старая калоша, сломай все свои статуи, где ты молодая и смазливая стоишь рядом со мной. Они будут портить вид на меня. Пусть никому и в голову не придёт, что мою постель могла делить какая-то карга…
Н е ф е р т и т и. Да, мой прекрасный господин! Не смею перечить твоей воле!
Э х н а т о н. Теперь поди прочь, рухлядь. Так… о статуях позаботился, сына проклял, вроде ничего не забыл… Теперь можно и сдохнуть. Горите все огнём!
Эхнатон заливается безумным смехом, от которого все цепенеют, и вдруг проваливается под землю вместе с троном.
Нефертити и Макетамон бросаются к тому месту, где только что был трон, падают на колени и, громко всхлипывая, плачут. Правда, теперь их движения почему-то более спокойные и уравновешенные, чем когда Эхнатон ещё был здесь.
Рабы продолжают стоять как стояли, усердно и равнодушно работая опахалами.
Эйе бросается к Тутанхамону и пытается взять его за руку.
Э й е. Мой мальчик! Рано или поздно это случается со всеми нами…
Х о р е м х е б. Да, не стоит переживать, господин Тутанхамон.
Э й е. Нет, переживать – это нормально и естественно. Все мы переживаем, особенно в таком возрасте… Просто я хочу сказать, что жизнь не заканчивается…
Т у т а н х а м о н. Простите, учитель… я знаю, что это неправильно, но я на самом деле не переживаю. Эхнатон…