Харальд Прекрасноволосый объединил Норвегию и подчинил себе местных князьков. Но полностью их уничтожить ему не удалось – на это ему и его преемникам не хватило сил. Удаче узурпаторов не удалось даже сокрушить удачу херсиров, чтобы закрепиться в самом народе. Преемникам Харальда пришлось оставить нетронутыми старые отношения между крестьянами и их вождями, так что в реальности на большей части Норвегии они правили через посредство вождей. Пока страна представляла собой собрание земель и люди сохраняли свои старые взаимоотношения с вождями, простой народ мог вступать в контакт с сувереном только с помощью вождей. Снова и снова мы встречаемся с довольно безразличным отношением простых людей к королю; это объяснялось тем, что они считали его чужим. Какое дело крестьянам до короля? Они не ощущали, что его удача движет под ними землю, в то время как удача их херсиров проявлялась в богатых урожаях.
Трудно преувеличить то чувство независимости, которое царило в областях и в людях Норвегии во времена правления Харальда и его династии до тех самых пор, когда началась великая борьба за трон. Но чем больше мы о ней говорим, тем яснее становится для нас сила такого короля, как Олав Трюггвасон. На этом фоне его победный марш через всю Норвегию и поход земли вендов с целью вернуть себе приданое своей жены приобретает истинное величие.
По-другому, но не менее ярко сила монархического принципа проявила себя в битве при Стиклестаде, где право суверена, несмотря на гибель короля и победу крестьян, достигло своего апофеоза. Сравнивая встречу вождей с королем с другой встречей, которая произошла между Олавом Трюггвасоном и Эрлингом в Гулатинге, мы не можем не заметить, что политический статус Норвегии изменился. Это великое событие невозможно понять, не учитывая его связи с процессом