Фельдмаршал не отпустил Суворова и не исполнил высочайшего повеления.
«Генерал-поручику Суворову, – доносил граф Румянцев[281], – по указу Военной коллегии, к вновь назначенной команде немедленно бы ехать я приказал, ежели бы он в пути, а хотя и на месте, но не на посту в лице неприятеля противу Силистрии находился, к которому он мной определен и со вверенным ему корпусом, как на сей город по усмотрению удобности поиск сделать, так и Бирсов оберегать поручено. В сем случае я не мог на оное поступить из уважения, что сия отлучка подала бы неприятелю подтверждение по делам оренбургским, кои они воображают себе быть для нас крайне опасными, нежели они суть, и может быть, как я вижу из публичных ведомостей, вовсе исчезнувшие». Соблюдая прежде всего свой интерес, граф Румянцев просил назначить в распоряжение А.И. Бибикова вместо Суворова одного из генералов, «находящихся в России», по причисленных к его армии. Такого назначения не последовало, и Деколонг оставался командовать своим отрядом почти до усмирения восстания.
Дойдя до Окуневской слободы, Деколонг распустил по домам 800 человек крестьян, а жителей Челябинска и провинциальную канцелярию отправил в слободу Байчанку, под прикрытием рекрутской Тобольской роты, бывшей под начальством секунд-майора Фадеева[282]. Затем, узнав, что мятежники собрались возле Долматова монастыря и Шадринска, повернул к последнему.
Таким образом, все деревни и села между Челябинском, Екатеринбургом и Шадринском поступили в руки мятежников. Попытки отдельных лиц разогнать толпы инсургентов, бродивших по разным направлениям, были безуспешны. Управитель Окуневского дистрикта, Томилов, пытался пробраться в Челябинск с своим ополчением, но, узнав, что многочисленные толпы башкирцев обложили город и вешают всякого, кого только захватят, вернулся обратно. Набранные в разных местах крестьяне, под именем казаков, лишь только беспорядки касались тех пунктов, в которых они были собраны, тотчас же переходили на сторону инсургентов и усиливали башкирцев. Явились инициаторы и, под видом уполномоченных государем Петром Федоровичем, объявляли себя его полковниками и становились предводителями отдельных партий. Такие предводители не имели никакой связи и сношений ни с самим Пугачевым, ни с другими предводителями. Они действовали по своему усмотрению, грабили и разоряли все, что принадлежало казне и помещикам. В Исетской провинции известен был своей деятельностью Михаил Ражев, который, собрав значительную толпу, отделился от толпы, предводительствуемой Грязновым, занял Миасскую крепость, в 25 верстах от Челябинска, и проникнул потом до села Бродоколмацкого, подчиняя своей власти все близлежащие деревни. Самозваный капрал Матвей Евсевьев, сопровождаемый только шестью человеками мятежников,