Дверь ожидаемо заперта. Адель грохнула обоими кулаками по дверной стали и подождала. Отворили ей с некоторым промедлением. На пороге стоял хозяин с широко раскрытыми испуганными глазами. Всклокоченный, семейные трусы до колен. Босиком.
– Вы!?
Испуг, но и некоторое облегчение.
– Опять на мою голову. Что вы здесь делаете и как сюда попали.
Старик поводил взглядом, но нового парашюта на яблонях не разглядел.
– Как всегда, с неба, Даниил Егорович. Поговорить надо.
– А мне не надо. Сейчас оденусь, и тебя через калитку выведу.
– Не правда ваша, Даниил Егорович. В предбанник пустите, что-то важное скажу. А там и посмотрим.
Данила хмыкнул, оценивающе посмотрел на Адель – что будет, если такая здоровая дивчина да силу применит к старичку. Но – подался вовнутрь.
Так Адель снова попала на знакомую веранду.
Данила стоял, закрывая телом незапертую дверь, ведущую в дом, напряженный, страдающий.
Адель достала из рюкзака небольшой сверток, дернула верёвочку. Словно молния, метнулся оттуда к потолку белый воробушек, врезался в доску и застыл.
– У тебя мой альпен? – прошипел старец, с ненавистью глядя на гостью. – Утащила, когда я снимал с деревьев парашюты. Обворовать спасителя большой грех.
Адель отмахнулась.
– Вы почти укокошили меня. А если бы погубили и Яну, я была бы здесь с омоном. Вас бы судили как убийцу.
– Мне нужно посидеть… – сказал старик, опускаясь на диванчик.
Вид растерянный, маленькие глазки закрыты. Видно, готов заплакать. Да вдруг засмеялся.
– Ладно, поговорим. Давно с молодой не общался. То, что ты у меня… умыкнула, я называю альпеном. «Алюминиевая пена». Металл, вспененный водородом. Намного легче воздуха, вот и летает. В тот раз от меня смылись альпеновые обрезки, что были под потолком в зале (указал на дверь). Ветер сильный, через окно выдул. Вишь, какой результат… Посиди, я сейчас.
Данила протиснулся в полураскрытую дверь, ведшую в дом (стараясь, чтобы Адель ничего за ней не разглядела) и вернулся с кувшинчиком яблочного сока, вазочкой яблочного же варенья, сковородой с неразрезанной шарлоткой. Поднял кружку:
– Ну, за знакомство?
Адель слушала. Что-то прояснялось. Пока немного. Даниил Егорович все на том же заводе алюминиевых изделий был мастером плавильного оборудования. Металл в слитках приходил из Красноярска и Иркутска. Делом его участка были плавка и прокат – фольга, лист, «квадрат», труба. Заготовки шли дальше под прессы, на обрезку, сварку. В начале 90-х завод закрыли как нерентабельный. Коллектив рассредоточился по дачам. Он же какое-то время дорабатывал. Новые собственники резали остатки продукции,