Отпускаю тебя, отпускаю,
На молекулы страсти дробя.
Отпускаю навечно, не знаю,
Буду жить как теперь без тебя?
Горе горькое рубит осину.
Палачом плач-молчания дрожит.
Отпуская, крещу тебе спину.
На прощание взгляд мой кричит.
В небесах расступаются тучи.
Громовержец метает свой гнев.
Называют судьбу невезучей.
Где найти в этом мире ковчег?
Отпускаю тебя, отпускаю,
На молекулы годы дробя.
Всё прощаю тебе, я прощаю.
Только как мне прожить без тебя?
Глава восьмая
Инночка собиралась в очередную поездку в Польшу почти на неделю.
Володя теперь подъезжал к её дому на автобусе и забирал её товар накануне поездки, а она приходила к отправлению автобуса как белый человек: налегке, спокойно и без суматохи. Володя поужинал с ними, но не остался посидеть, поговорить, автобус нужно было отогнать на охраняемую стоянку.
– До завтра, любимый, – сказала счастливая Инна.
Володя шепнул на ушко:
– До завтра, люблю тебя, – и побежал по ступеням вниз.
Инна смотрела вслед и думала, какая она счастливая.
– Тьфу-тьфу, – сказал внутренний голос.
– И нечего тьфукать, – ответила Инна. – Счастливая!
За эти годы они уже стали такими родными с Володей, она знала все его привычки и характер изучила досконально, он, конечно, был немного нервным, иногда вспыхивал, как костёр, и начинал что-то выговаривать ей резко, особенно когда на рынке ей начинал оказывать повышенное внимание какой-нибудь поляк, но она сразу успокаивала Володю:
– Ну что ты, что ты, дорогой, нервничаешь? Я же люблю только тебя, и я только твоя, ну перестань, это же просто покупатель.
– Ага, покупатель! – не унимался Владимир. – Я вижу, чего он покупать собрался, у порядочной женщины поляки по часу не стоят.
А Инна нежно отвечала с улыбкой:
– Ну успокойся, и по часу никто и не стоит, что же, им на украинскую жиночку и посмотреть нельзя?
– Нельзя! – резко отвечал Володя и уходил в автобус. – Я бы им всем морды набил, – хорохорился он, да в полицию сдадут, а за границей нельзя туда попадать, не выберешься.
Инна смотрела ласково ему вслед и говорила про себя:
– Иди, иди, ревнивец, сотрясай воздух.
Она боялась мужской ревности, помня первого мужа, но в душе ей было приятно. Уже прошло три года, как они условно вместе, но он почему-то не настаивал, чтобы жить одной семьёй, она понимала, что жилья нет, у неё одна комната, правда, большая, но дети, а у него сестра с ребёнком и мама, так что всё ясно.
Да и, по сути, они две недели в месяц жили вместе в поездке в одном номере, вот и было ощущение семьи, но материально он никогда ей не помогал, только на дни рождения подарочки мелкие дарил ей, детям и Раисе.