Увидев почтовую повозку, председатель тут же направился к ней.
– Савельев, Василий Тимофеевич, вааажная персона, – как на распев протянул дед.
Маша даже немного улыбнулась, ведь понять городскому человеку, москвичке, почему старый видавший виды пиджак должен быть по колено, выглядело загадкой. Конечно, старик был маленького роста, но все же. Кстати он был не просто стариком, а старцем. На вид ему можно дать лет девяносто, а то и больше. Глубокие морщины были по всему лицу. Из-под густых бровей смотрели маленькие глазки. А вот большой нос, не совсем красил высохшее и обтянутое кожей лицо. Да и большие уши, торчащие из-под фуражки, тоже не добавляли красоты.
– Здравствуй дорогой, что ж ты прямо со станции!? – Крикнул председатель и мелким шагом, быстро перебирая короткими ножками, подошел к почтовой повозке.
– Здравствуй Василий Тимофеевич, – ответил Михалыч. Да со станции, сейчас лошади отдохнуть маленько, да поедем дальше на Телешовку.
– А, ну хорошо, хорошо. А это кто такие сидят и носики потирают? – Шутливо спросил старик, обращаясь к детям.
– А мы как раз в вашу деревню едем, вот хорошо, что застали вас на месте, – сказала Маша.
– К нам в деревню? С удивлением переспросил председатель.
– Да беженцы это Тимофеич, из Москвы, – сразу внёс ясность в разговор Михалыч.
– Из Москвы? – Как бы ни расслышав, переспросил председатель.
– Да из самой столицы, – ответила Маша.
– Что же там бомбит немец, Москву-то?
– Да бомбит. Совсем страшно стало, много бегут людей оттуда. Я-то, конечно, осталась бы, но вот дети.
– Да, да именно дети и страдают.
Савельев посмотрел на детей. Девочки удобно расположившись в телеге, рассматривали деревню. А тут подлетели две бабочки и закружили вокруг. Большие и красивые крылья, поднимали их вверх, то опускали вниз. Они как бы красовались на показ, пытаясь сказать, ну вот мы какие, посмотрите на нас.
Широко раскрыв глаза девочки, смотрели на их пируэты и удивленно улыбались. Все же в городе не всякий раз увидишь такое.
В глазах председателя не было никаких эмоций. Он смотрел на лица радостных детей, с каким-то сожалением.
– Ну что же, Василий Тимофеевич, куда же теперь нас? – Не дождавшись ответа, спросила Маша.
– Куда, куда, да вот сам не знаю, что с вами делать, к кому вас поселить, может к Евдашихе? – Задумался председатель. – Михалыч, ты послал бы малого к Матрене Евдашихе, мол, пусть подойдёт к правлению.
– Ага, это можно. Алешка, а ну, поди сюда. – Позвал Михалыч, но в ответ услышал только звон пустого ведра. – Алешка! Едрит твою в балалайку, а ну, иди сюда, – уже громко повторил дед.
– Да тут я тут, лошадей пою, сейчас схожу к вашей Евдашихе.
– Ну