От этого мне стало очень грустно. Мне всегда грустно, но, когда я думаю о своём прошлом, мне приходится бороться с паническими атаками. А так как я думаю о своём прошлом постоянно, бороться с ними мне приходится едва не каждую секунду. Я схватила себя за горло и тихо произнесла:
– Это же всего лишь кашель!.. Жалкий, никчемный…кашель…
Завтра я уже должна буду приехать в эту деревню… Но я ни о чём не жалела. Напротив, впервые за долгое время я была взволнованной. Я очень редко выезжала за пределы своего города. Что же ждёт меня впереди?
– Проснись уже.
Я проснулась от того, что бабушка толкала меня в бок. Мы все еще ехали в поезде, но скоро должны были подъехать к станции.
– Уже проснулась, отойди… – бросила я, поднимаясь на ноги.
Голова перестала кружиться, но все равно укачивало.
Пока бабушка убирала наши постели, я нашла в сумке таблетки, налила в кружку воду и запила их. Это было моей самой нелюбимой частью – принимать таблетки. Они были не то кислые, не то сильно порошковые… Впрочем, их вкус описать было сложно.
Когда мы выходили из купе и проходили к выходу из вагона, по пути нам попались мамаша и её сынок, у которого появился насморк. Мамаша обняла своего сынишку, будто бы он умирает. К ним подошла пожилая женщина, видно, его бабушка, и она сказала ему:
– Бедный малыш, у тебя насморк? Ой, бедный ребенок…
Даже если бы меня не мутило, после таких слов меня бы все равно начало тошнить. Да уж, бедный ребенок, видите ли, насморк… Я посмотрела на малыша, а он на меня. Я смотрела на него, как и на остальных: как на врага, но его это не испугало. Он просто смотрел на меня, открывши рот. Неужели этот взгляд кажется ему нормальным? С каких пор ненависть стала нормальной?
Наконец мы ушли от них и стали ждать, пока остановится поезд и проводник откроет нам дверь из вагона.
Когда мы вышли с поезда с пяти большими сумками, мы стали искать такси. Пока бабушка суетилась, вспоминая знакомый город, я пристально рассматривала его. Он мало чем отличался от Робин-Вилля, вот только небо было ясным. Дома не отличались друг от друга, только количеством этажей. Самым высоким был девятиэтажный дом, но и он был того-же серого оттенка, что и остальные рядом стоявшие дома.
Наконец мы нашли такси. Мужчина лет тридцати помог нам положить в машину сумки. Мы сели сзади, он – за руль, и мы поехали в деревню под названием «Бирюзовый лес». Я спросила, почему эта деревня так называется. Оказалось, что из-за реки Бирюза,