Мордоплюйство. Владислав Ланский

.

      – Ай! Ой! Ый! – крихтит женщина. – Смотрите куда наступаете! Молодой человек снова стократно извиняется, жмет водителю руку, целует всех женщин в щеку и дарит маленькой девочки конфету. Но опять наступает на ту же ногу.

      – Какой вы мерзкий человек! – вопит женщина. – Среди бела дня на ногу наступать! Да как так можно?

      Озадачил этот вопрос молодого человека, а после небольшого размышления и обидел. Притаил он злобу, надулся, как воробей и до конца поездки дышал то левой ноздрей, то правой.

      На выходе наорал молодой человек благим матом на водителя, не передал за проезд и ушел в закат со сморщенным, как курага лицом.

      Слезла светлая улыбка с водителя, и только он хотел что-то пробубнить, как прозвучало:

      – Да пошел ты со своим автобусом.

      В проходе, расталкивая всех людей, ковыляла женщина.

      – Ноги лишилась из-за тебя, – добавила она, вытаращив средний глаз.

      И пошел: автобус и водитель. Водитель держался за левое колесо, а автобус все время плакал и просил: «Марожку-у-у-у!».

      – Постойте, дядя! – крикнула маленькая девочка. Ее рука, похожая на один большой волдырь, протянула две конфеты. Она, показав свою беззубую улыбку, тихо сказала:

      – Диатез, мать его…

      И взорвалась, как воздушный шарик, оставив желтое пятно.

      – Негоже четное число дарить, пока не умер, – промямлил автобус и снова заплакал с тем же требованием: «Марожку-у-у-у!».

      Сумбурная ночь.

      Облако кашляет.

      Лужа скачет.

      Магазин стоит.

      Внутри него собралась очередь с оленью голову.

      Кассирша, стуча пальцами по лбу себе и посетителю, выкрикивает:

      – Следующий!

      Водитель автобуса, подбежав к прилавку, приступил к упорному ворочанию языком во рту.

      – Гражданин, побыстрее выбирайте, – возмутилась кассирша, отдавая приказ ушам покружиться в танго, – за вами очередь.

      Очередь виновато развела руками, почесала бороду и заправила косу в штаны.