Я придвинулась спиной к задней стенке, сдвинув висевшую одежду. Мои наряды – яркие, всех цветов радуги, мелочи, которые дарят мне радость, когда я нуждаюсь в ней. Вещи Артемиды – черные, практичные. Когда ей нужно развеяться, ей некогда смотреть, во что она одета.
Она села в той же позе, что и я.
– Расскажи мне.
Я глубоко вздохнула.
– Я понятия не имела, что делаю, когда на нас бросилась адская гончая. Это вышло инстинктивно. Мое тело взяло верх, и я убила эту тварь, не раздумывая.
Она промолчала.
То, чего я больше всего боялась, мысль, которую я усерднее всего отгоняла от себя, вылезла на поверхность, как демон, карабкающийся из темных глубин. Мне следовало сказать ей в первый же день, как я почувствовала это. Но что, если Артемида не сможет это исправить? Артемида все исправляет, но вдруг это невозможно даже для нее? Если у нее не выйдет, что это будет значить для нее? Что это будет значить для меня?
– Я… Я странно себя чувствую. Уже несколько месяцев.
Это замечание не прошло незамеченным.
– Несколько – это сколько именно?
– Помнишь тот день, когда появились огромные демоны из другого измерения?
Артемида с трудом рассмеялась:
– Да, ты знаешь, этот день трудно забыть.
Мы были на улице в один из редких перерывов Артемиды. Поерзав на одеяле, я подняла глаза на небо.
– На что похоже это облако?
Артемида не отрывала взгляд от своего бутерброда.
– На водяной пар.
Я толкнула ее локтем в бок.
– Ну же, используй свое воображение.
– Не могу. Мое воображение умерло долгой мучительной смертью, потому что я вдыхала слишком много полироли, начищая оружие.
Я легла на бок, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Ты же понимаешь, что не обязана делать всю эту тяжелую работу.
Артемида закатила глаза. Иногда я смотрела на ее лицо и думала: неужели мое лицо выглядит так же, когда принимает подобные выражения? У нас одинаковые черты лица, но все же у меня они смотрелись иначе. Все, что она делала, было отточенным, ясным, мощным. Все, что делала я… Таким не было.
Я отогнала жирную черную муху, кружившую возле лица.
– Ты все равно умнее, чем все эти напыщенные бездельники. Это ты должна заниматься исследованиями и делать записи, пока они полируют оружие.
– Я не прошла испытание, так что это мои обязанности. Да и вообще этим некому больше заниматься.
Риз рухнул на одеяло возле меня. Они с Артемидой занимались с детства. Как только мы воссоединились с Наблюдателями, Артемиду отправили на тренировку для наиболее вероятных будущих членов Совета. Наша мать настояла на этом. Мне она даже не дала попробовать. Но почему путь в Совет заказан тем, кто занимается лечением? Тем, кто воспринимает мир – и реальный, и сверхъестественный, – как что-то, что можно вылечить, а не калечить?
– На что похоже это облако? – спросила я Риза.
Голос