– С удо… – Адела не дала ему закончить фразу и, бесцеремонно взяв за руку, повела в сторону специально отведенной для танцев площадки, – …вольствием, Адела.
«Властные, наглые и своенравные. Так мне говорили о чародейках».
Они танцевали молча, и Зоран, который всю жизнь терпеть не мог это занятие, к своему удивлению, получал от него какое-то странное удовольствие. Мало того, что его партнерша прекрасно двигалась и, казалось, стала одним целым с мелодией, демонстрируя неподражаемую грациозность и глубоко спрятанную страстность, так еще и ее духи, похоже, обладали магическим эффектом. Это был холодный запах – сандал и мускус, но было в нем что-то еще: нечто необъяснимое, одновременно пьянящее и тонизирующее, нечто такое, отчего Зорану казалось, что его реакция стала лучше прежней, а мир вокруг замедлился и размылся. Единственной же четкой картинкой была Адела, и Зоран ею наслаждался. Он почти не сводил глаз с ее чарующей, похожей на полумесяц улыбки, лишь изредка, стараясь сделать это незаметно, переводя взгляд на бюст. Однако Зоран чувствовал, что Адела замечает абсолютно все.
Внезапно Зоран словно проснулся.
– Пойдем, – сказала Адела.
«Танец уже закончился?»
Зоран следовал за ней в направлении уединенной беседки. По пути он на секунду остановился возле слуги с подносом и взял у того два наполненных вином кубка. Кроме того, убедившись, что идущая впереди Адела не слышит его, он сорвал с одной из клумб свежую алую розу.
Выполненная из мрамора беседка, в которую вошли Зоран и Адела, была небольшой и довольно удаленной от основной толпы гостей. Рядом с беседкой росла чересчур крупная яблоня, на фоне которой, если смотреть издалека, сама беседка могла легко затеряться.
Зоран сел на скамью справа от Аделы.
– Вина?
– Не откажусь, – Адела взяла в свою белоснежную ладонь один из кубков.
– Первый раз пью с чародейкой.
– Я знаю. Ты плохо скрываешь удивление.
– Обычно мне это легко дается. Но удивлять – это же твоя специальность. В твоих духах не только сандал и мускус, верно?
– Я сразу поняла, что ты наглый.
– На это есть очень избитая поговорка: наглость – второе счастье. Понять бы только, что тогда первое.
Адела снова улыбнулась своей неподражаемой улыбкой, столь гармонирующей с носимой ею маской лисы. Зоран тоже улыбнулся. Но из-за того, что делал он это редко и привык к мимике другого рода, улыбка его напоминала оскал. Но Аделу это нисколько не смущало.
– Гармония, – сказала она. – Истинное счастье – это гармония. С собой и с окружающим миром.
– Пожалуй, – после некоторого раздумья согласился Зоран.
– Тебе-то откуда это знать? Странствующим детективам, таким как ты, – тон Аделы стал подозрительно ироничным, – гармония неведома.
– С чего это ты так решила?
– Нельзя