Разумеется, та жизнь не состояла из одного веселья и игр. Из-за сложного материального положения семьи я был вынужден начать подрабатывать с семи лет. Дядя Жоржи одолжил мне денег, и я купил набор для чистки обуви: коробочку со щетками и кожаным ремешком для ее переноски. Вначале я попрактиковался в чистке ботинок друзьям и членам семьи, а затем, наловчившись, отправился на вокзал и наводил лоск на сапоги и ботинки там. Спустя годы я устроился работать на обувную фабрику. Какое-то время я доставлял пастель – вкуснейшие пирожки, похожие на обжаренные в масле бразильские эмпанады, обычно фаршированные говяжьим фаршем, сыром или сердцевиной пальмы. Их готовила сирийка, жившая в нашем районе, а заказчик продавал их пассажирам на одной из трех железных дорог, проходивших через наш город.
Заработать много таким способом не удавалось – Бауру был беден, как и вся остальная Бразилия. Часто он казался городом, в котором слишком много чистильщиков обуви, хотя самой обуви не хватало. Тем не менее все, что я зарабатывал, я послушно отдавал маме, которая тратила эти деньги нам на еду. В удачные дни она давала мне несколько монет, чтобы в воскресенье я мог пойти на утренний сеанс в кино.
Была еще школа. Боюсь, тут мои достижения не вполне дотягивали до того уровня, которого я смог добиться на футбольном поле. Помимо всего остального, мой футбольный энтузиазм сделал из меня трудного, а зачастую мятежного ученика. Иногда я просто покидал класс и занимался дриблингом во дворе, пиная комок бумаги. Мои учителя делали все возможное, пытались призвать меня к дисциплине, заставляя меня стоять на коленях на сухих бобах или запихивая мне в рот скомканную бумагу, чтобы я перестал болтать. Один из них заставлял меня стоять, уткнувшись носом в угол с руками, разведенными в стороны наподобие статуи Христа-Искупителя в Рио. Помню, однажды я попал в серьезную переделку за то, что залез под стол учительницы, чтобы заглянуть под ее платье.
Со временем я разочаровался в школе. Оставалось много других дел, и, к сожалению, мои посещения занятий стали нерегулярными. Жаль, но такое явление было типичным в то время – в конце 1940 годов в школу ходил лишь один из трех бразильских детей. Лишь один из шести мог дотянуть до средней школы. Впрочем, все это – слабое оправдание. Позже я буду жалеть, что не уделял больше внимания учебе, и буду вынужден приложить огромные усилия, чтобы наверстать упущенное.
Так или иначе, я сохранил бо́льшую часть своей огромной энергии для футбола. Футбольное поле было тем местом, где нам не надо было думать о нищете, наших родителях или трагедиях давно минувших дней. На футбольном поле никто не был богатым или бедным; это было место, где мы могли просто играть. Мы проводили дни, говоря о спорте, дыша и живя им. Как же мало мы знали! Футбол должен был вскоре стать той ареной, на которой произойдет величайшее событие в истории Бразилии.
Мой