Покрывавшее королевских размеров кровать с медным пологом бело-голубое одеяло выглядело чрезвычайно заманчиво и казалось ужасно мягким. Около стеклянных дверей, ведущих на балкон, стояло два кресла ярко-синего цвета. Белые двери вели в гардеробную и ванную комнаты. Над головой Амбер лениво работал потолочный вентилятор, а ее ноги утопали в кремового цвета ковре.
Стефани включила одну из ламп с керамическим абажуром, стоявших на тумбочках по обе стороны кровати.
– Или ты считаешь, что сошла с ума, потому что отказалась от такого завидного жениха? – спросила она.
– Его это точно не обрадовало, – вздохнула Амбер.
– А он… ну, как ты думаешь, как он себя повел? Побагровел от гнева и стал кричать и топать ногами, да? – Стефани с любопытством ждала ответа, и видно было, что она немного возбуждена из-за необычности ситуации.
Амбер не смогла сдержать улыбку:
– Нет. Когда чем-то недоволен, он надувается, суровеет и ведет себя, как будто все знает лучше других. Давит на окружающих логикой и авторитетом.
Харгроув никогда бы не стал кричать. Он всегда давал Амбер понять, что она глупа, неспособна принимать ответственных решений и ведет себя как избалованный ребенок. Ее мнение и чувства не принимались им во внимание. Сейчас Амбер впервые за долгое время ощущала свободу, ведь он не мог руководить ею.
– Ясно. Мои братья такие же, – кивнула Стефани, открывая двери высокого шкафа из вишневого дерева и показывая Амбер ряд полок.
– И Ройс? – вырвалось у Амбер, на которую за их короткое знакомство Ройс не произвел впечатления человека хоть чем-то похожего на Харгроува.
– И Джаред тоже, – продолжила Стефани. – Они оба все еще думают, будто мне лет десять. А я полноправный партнер компании, но при этом, если мне что-то нужно, приходится обращаться к ним за разрешением.
– Представляю, как это тебя раздражает, – посочувствовала ей Амбер.
Сама она с такой проблемой никогда не сталкивалась, вернее, не задумывалась о границах собственной независимости. Ей хватало того, что в ее распоряжении находились кредитные карточки.
– Представляешь, одна из лондонских конюшен собирается продавать породистого жеребца по кличке Бланшар, – сказала Стефани. – Он идеально подходит для моей программы по разведению лошадей. И все, что мне нужно, один миллион долларов.
Она недовольно покачала головой и протянула гостье хлопчатую ночную рубашку.
– Миллион долларов за одну лошадь? – не поверила своим ушам Амбер. Цена ей показалась невероятной.
– Она – моя, – объяснила Стефани, показывая на рубашку. – Не стесняйся, копайся тут. Здесь есть все: и джинсы, и рубашки. Они должны быть тебе впору.
– Не знаю, станет ли тебе легче от этого, но не думаю, что Харгроув позволил бы мне потратить миллион долларов на что бы то ни было. – Амбер сочувственно погладила Стефани по плечу.
– А раз так, то ты просто обязана его бросить.
– Да. Я ухожу от него… – Амбер осеклась,