Лагерь, который каждое лето разбивают жители села Варзино на том месте, где оно когда-то находилось. С погодой повезло.
Когда-то это было богатое село. Молоко, овцы, рыба, мясо. Пограничники приходили меняться продуктами. Приносили свои сухпайки и меняли на мясо и рыбу. Село 100 человек и даже священник был.
Там видны скалы и залив. Саамские дети лазили по этим скалам и собирали гагачьи яйца. Страшно. Они могли сорваться и погибнуть. Хотя, так везде было. Например в России. Дети ходили в лес за ягодами, за грибами. А там и змеи, и кабаны, и медведи. Но еда это вопрос выживания. Дети лазают по скалам легче. Сорвётся взрослый кормилец и всей семье будет хуже. Опять же взрослые на взрослой работе. Жизнь в тундре сурова. Пища стоит на одном их главных мест. Может поэтому я так люблю еду! И папа очень любил. И сёстры и племянницы. Мы просто фанаты еды.
Варзино.
По этому заливу папа с другом, еще совсем маленькие, зимой, играя, по снегу ползли домой. А, может, уже просто опасно было идти по льду. Их издалека увидел охотник и принял за тюленей. Как он обрадовался! Побежал за ружьём, уже вскинул прицеливаясь, но в последний момент что-то его остановило. Как он потом их ругал!
Как-то в соцсетях написали: «Да, саами вообще когда-нибудь выходили в море? Никогда такого и не было»! Это был спор о ресурсах. Я ответила, что помню папины воспоминания об этом. Ему было лет 11. Его взял на рыбалку кто-то из взрослых мужчин. Возможно, это был его дядька Филарет. Помню, что папа уважительно и с любовью к нему относился. Хотя, тот был суров. Папа что-то сделал не так и тот в эмоциях выкинул его за борт. Мне кажется это народная саамская привычка – эмоционально реагировать. Я раньше говорила, у нас холодно, мы холодные настолько, что аж обжигаем. Конечно, он его тут же выловил, но урок был усвоен на всегда. Еще и с благодарностью. Смеюсь. Хотя, у кого-то от ужаса глаза округляться.