– Да, согласен. Его не провести. А ты думал, что русский царь пошлёт дураков, вроде тебя для такого важного дела?
– Для такого дурака как я, и в Японии найдётся работа.
Кавадзи рассмеялся, но до него тут же дошло, что его подчинённый превзошёл все допустимые рамки дерзости. Он с удивлением посмотрел на подчинённого, пока тот в смущении не увёл глаза.
– Ладно. Не обижайтесь, Кичибе. Но в следующий раз думайте над своими шутками. Наверное, вы у русских научились. Мне больно смотреть, как гокейносы посходили с ума и потеряли все приличия с этими русскими. Когда они возвращаются с фрегатов, то их пошатывает, а их рукава набиты доверху едой, словно они не ели целую неделю. – Кавадзи вдруг осёкся, вспомнив, как и сам на приёме у русских завернул в бумагу какое-то лакомство. Ему хотелось угостить своих слуг, но всё равно выходило, что все они действительно выглядели, как дети.
… – А кого бы ты предпочёл в друзья, голландцев или русских? Ты ведь голландцев знаешь лучше других. Недаром ты выучил их язык.
– Дружба с любым человеком хороша. Но за целое государство я говорить не могу. Об этом может думать один микадо, господин. Но, если честно, мне по душе их песни.
Возникла пауза.
– Значит, русские тебе больше нравятся… Что же ты замолчал? Ведь не я каждый день сидел в русских кают-компаниях. И не я облазил все трюмы на фрегатах. Из тебя может получиться отличный шпион, хотя ты обычный переводчик.
– С русскими легко. Они щедрые, а их матросы по-настоящему добрые. Я видел одного матроса, который легко приподнял целую свинью, что привезли им для еды. Корзину с фруктами несли три человека, а он один поднял её легко и понёс. С такими лучше не ссориться, господин.
– Это не тебе решать. Ступай и никому не говори о том, что видел у русских, иначе твоё место займёт кто-то другой.
Кичибе низко поклонился, и весь бледный от волнения, исчез за ширмой. Кавадзи в который раз тяжело вздохнул. Он чувствовал, что его нервы начинают сдавать, и ему стоило больших усилий, чтобы не нагрубить. Кичибе был открытым человеком и большим жизнелюбом. Такие никогда не выслуживались и не получали значимых должностей. Но таким, как Кичибе, они были не нужны, потому что они были рады тому, что у них есть. Кавадзи не мог такого позволить себе. Он должен был думать далеко вперёд, ведь у него была семья и дом в столице. Он вспомнил Эдо. Любая его оплошность могла стоить жизни всем его близким, а потому он завидовал простым людям, их открытости и простоте. Кавадзи нельзя было ошибаться, и, если что, то он окажется крайним. Ни Бунгоно, нынешний губернатор Нагасаки, ни Мизно-Никогоно, приехавший на его место, они и пальцем не пошевелили без веления сверху. Хотя в этом-то и крылся залог порядка и послушания. Скоро фрегаты уйдут, и его работа закончится, но Кавадзи понимал, что с этого момента в делах с русским все будут посматривать в его сторону. С ним будут советоваться, а значит и спрашивать. И в этом ему было не обойтись без надёжного и опытного человека. Таким был Ёде, преданный и неподкупный, всегда молчаливый и внимательный. Ему в противовес подходил Кичибе, лёгкий на весёлую шутку, импульсивный, но с мгновенной