– Эмма, что случилось? – спросил он обеспокоенно.
– Провела небольшое генеалогическое расследование.
Свою легенду я подкорректировала сегодня утром, созвонившись с Ларисоном. Моя протеже на самом деле существовала, только лет двадцать назад. Даже замуж успела выйти, за мага. Только они трагически погибли. По крайней мере на первый взгляд это случайность, несчастный случай. А как на меня после того расследования, что я провела, думаю их намеренно убивали.
– И что выяснила?
– Всю мою семью вырезали, – сказала и внимательно посмотрела на Эржина, он и бровью не повел – я выросла в приюте.
– От куда ты тогда знаешь про Веронику Нирос?
– А ты? – спросила немного резче, чем следовало.
– Эмма, я тут не при чем.
– Верю. Потому что всех кто как либо был причастен к семье Нирос, будь то даже далекие родственники и боковые ветви уничтожали на протяжении столетий. Я осталась одна, у меня нет ни кого. А я даже не знаю кто и почему и главное за что?
– Эмма, – услышала Армана, удивилась – ты опять плачешь, – услышала в голосе сожаление и переживание. – Надеюсь успокоительное еще не пила. Часто его принимать вредно.
Я посмотрела на друга глазами полными слез. Он быстро подошел и крепко обнял.
– Ну все маленькая, все будет хорошо, вот увидишь. Пошли я проведу тебя домой. Ты поспишь и успокоишься. Я тебе опять яичницу приготовлю.
– Угу, опять со скорлупой, – сказала я, свежи еще воспоминания об завтраке и как скорлупа скрипела у нас обоих на зубах.
– Что ты к ней прицепился? – зло спросил Эржин.
– Я ее друг. А ты ей кто? Если по честному, ты ей ни кто, вот и не лезь.
Арман обнял меня за плечи и силком увел с кладбища. Уже в квартире сделал мне крепкий чай с мятой.
– Мне на самом деле Ларистон позвонил. Попросил узнать как ты, после своего мини расследования.
Развернула перед другом лист бумаги.
– Составила за вчера и сегодня генеалогическое дерево. Это моя мама и отчим, я, брат и сестра. Отследила судьбу их потомков. Все было хорошо вплоть до последних двух столетий. Пока не начались странные смерти целых семей. Но всегда кому-то одному из детей удавалось выжить, и род окончательно прервался только в этом столетии.