Идём мы, значит, а я думаю: «Пошли – это приказ говорить пошлости, а в нашем случае надо говорить – пойдёмте». Мысль ужасно глупая, занудная и несвоевременная. А ещё машину жалко, она ведь в другой стороне остаётся, да утром до неё идти придётся, а лень будет. Но машина моя стоит, как пальто игоряновское, да пара наших часов в придачу: они хоть и проститутки, хоть и не столичные, а фасон терять не хочется. Так что идём.
Гостиница. Третий этаж. Четырёхместный номер, две двуспальные кровати. Заселились без паспортов – девчонки подсуетились. Хотя, какая там суета – налаженная схема. Это везде так: все свои, и кто надо с этого имеет. Комната маленькая. Окно маленькое. Кровати стоят близко друг к другу, почти впритык. Проскакивает шальная мысль: удобно меняться партнёршами. В общем и целом, нормально всё, чистенько, но не уютно.
Блондинки наши, Оля и Жанна, раздеваются. Я сразу в комнату прохожу и присаживаюсь на краешек дальней, той, что у окна, кровати. Игорян тем временем стоит, прислонившись к стенке и, мешая девчонкам в узкой прихожей, наблюдает за их манипуляциями.
Я хорошо его знаю: он, стервец, всё ещё не может решить, какую трахнуть первой. Для него это важно, для меня – нет. Но пока я слушаю эту возню – дыхание, смешки, как вжикают молнии их сапог – накатывает возбуждение.
– Я сразу в душ, – кокетливо протягивает Жанна. – Без меня не начинайте.
– Он тебя подождёт, – говорит Игорян, намекая на меня, уже сделав свой выбор.
Энергичным движением, он за руку втягивает свою жертву в комнату и опрокидывает на кровать. Достаёт из внутреннего кармана пальто сложенные пополам купюры, отсчитывает четыре тысячи, и небрежным движением протягивает их Оле. Она берёт, но секунду мешкает, не зная куда их деть, а он уже держит её за волосы, тем самым давая понять, что ждать никто никого не будет и к делу надо приступать сразу.
Ну, понеслась…
Я, вообще, не любитель посмотреть, но в профиль Оля красива. Очень красива. Такую бабу не каждый месяц встретишь в местах общественного выгула, а может и не каждый год. Она снизу-вверх смотрит в глаза моему другу, а длинными пальчиками, украшенными столь любимым мужчинами вульгарным красным маникюром, медленно расстёгивает пряжку его ремня. Пуговку брюк. Гульфик. Запускает туда руку…
Ну, нет, ребята, я так больше не могу. Я должен присоединиться или выйти. Присоединиться? Выйти? Но как же она красива, Боже мой… Выйти!
Иду на балкон. Сигарета в зубах, а в глазах картина происходящего за спиной. Вот она достаёт его толстый прибамбас. И не такое повидав ранее, разглядывает его в упор и взглядом демонстрирует своё удивление и восхищение. Улыбается ему, а он торопит её, притягивая голову ближе. Розовым шершавым язычком она проводит по члену от самого основания, и чуть пухлые губы, ярко накрашенные в цвет маникюра, смыкаются на ещё нетвёрдой головке. Она и ручкой работает, гоняя шкурку в такт ритмичным