крючок. Если пистолет хороший, у него будет еще предохранительная скоба (тонкая работа), затвор, мушка, в лучшем случае, предохранитель с рычажком перевода на автоматическую стрельбу. То, что мы делали – это уже настоящее искусство. Берётся хорошая сухая доска без сучков. Какое дерево? Чем тверже, тем лучше – точнее будет модель, не будет сколов. Твёрдость дерева для обработки не помеха, потому что кухонного ножика мы не используем, работаем лобзиком и острыми стамесками. Но сначала на хорошо отструганную поверхность доски наносится точный чертёж изделия из справочника. Сделаешь небрежно, приблизительно – дерьмо в конце и получишь. Когда отточенным по-штурмански карандашом твердости 5Т нанесёшь все необходимые линии – это уже произведение искусства. Можно часами любоваться, ибо пистолет уже объёмно виден в доске, как прекрасная статуя в глыбе необработанного мрамора. Теперь, не спеша, пройдёшься лобзиком по контуру, отпилив всё лишнее, возьмешь результат в руки и ощутишь вес. Далее наша работа напоминает работу археологов, которые кисточками сметают пыль с окаменевших скелетов или разбитых чаш. Стамесочкой стёсываешь грани, выбираешь пазы, делаешь плавные закругления. Одно неверное движение, и мушку срежешь. Наконец, всё выточено, теперь самая утомительная часть – полировка, сначала грубыми шкурками, потом все тоньше. Самое приятное – следующий этап – покрытие чёрным лаком, тут главное, чтобы не было подтёков. После того, как лак высохнет, деревянную поверхность от металла с трёх шагов не отличишь. Щёчки должны быть обязательно накладными, поскольку у настоящего пистолета они делаются из дерева и по цвету отличаются от металла. Наносишь диагональную штриховку, покрываешь тёмно-жёлтым лаком и приклеиваешь. Теперь всё. Генка себе первый пистолет сделал марки ТТ, а мне больше понравился из справочника американский пистолет «Шток» с удлинённым стволом – настоящий шпионский.
Чтобы лучше было понятно, какого качества были наши изделия, приведу случай, который произошел со мной. Спустя два дня, как я сделал свой пистолет, да ещё сутки сушил его, вытащил его на божий свет и играюсь себе во дворе, страшно гордый. То прицелюсь в брата, то в собаку: «Пуф-ф!». А напротив нас жил милиционер-осетин, круглый, как колобок. Он в это время брился во дворе, приставив зеркало к рукомойнику. В это зеркало он и увидел меня с пистолетом. Я не успел ничего понять, как он со страшным криком: «Стоять! Ни с места!», с выпученными глазами и одной выбритой щекой оказался рядом со мной и вырвал у меня из рук моё оружие. Тут только он сообразил, что это деревяшка, сунул пистолет мне в руки и пробормотал: «Нэлзя так шютить, сынок».
Чего-чего, а оружия на Сахалине хватало. Уже в самом конце войны отсюда выбили японцев. По-моему, особо ожесточённых сражений тут не было, но следов войны было предостаточно. Соседние поселки, например, назывались Гастелло, Боюклы и Смирных, в честь героев, да и наш поселок
