– Почему нет? Ты такая большая, а в куклы ещё играешь, – Иван многозначительно кивнул в сторону Эмилии. С сигаретой между большим и указательным пальцами, он хитрованом смотрел на Нэнси и цыкал по сторонам длинными плевками.
– А ты такой маленький, а уже к женщинам пристаёшь! – разозлилась Нэнси. Её глаза возбуждённо заблестели, и суровая складка мелькнула в уголках обветренных губ.
Любивший напускную, рассчитанную на эффект, распорядительность, подросток аж обмяк от колоссальной радости освобождения. Для него в этот момент будто отвалили плиту и он в самом деле глубоко задышал. На его лице с большим и узким, как прорезь ртом, полным острых, хищных зубок, отразилось что-то щучье.
– Ну что поделать, если ты мне нравишься.
– Ух ты! – искренне восхитилась Нэнси. – Ухудшение качества человеческого материала выходит на принципиально новый уровень.
– Я не материал! – закричал Иван и внутренняя сталь прорезалась в голосе.
Идущие навстречу люди, с каторжными лицами тянущие брюхатую поклажу, удивлённо реагировали на этот вопль.
– Ты чего орёшь, мальчик? – шикнула на него Нэнси. – Хочешь угостить кофе – угости. А громкими словами незачем бросаться… мы не в театре народной драмы.
– Логично… технично! – Недружелюбность так же мгновенно, как и возникла, отлетела от лица Ивана. Такая постановка вопроса его вполне даже устроила. – Торпедой найдём буфет. Кофе это заништяк, если со всеми делами, с пироженкой.
Неожиданно грохнула музыка и из-за башенки Казанского вокзала выплыла стремительная и раскрасневшаяся толпа молодых людей возраста Нэнси или немногим помладше. При виде молодецко-залихватской людской массы Иван побледнел и как-то суетнулся. Возглавлял шествие заросший бородой, будто лесной дух, сумрачный мужчина, высокий, полноватый, в полувоенном френче, галифе и сапогах, в энкэвэдэшной фуражке с блестящим заломанным козырём. Лицо его пылало, будто его до этого кунали в прорубь. Всем своим видом он смахивал на следователя из лубянских подвалов. Вот только музыка никак не соотносилась с его образом. Из раздолбанного гитарного комбика гремело:
Из говна, из говна, выросла моя страна,
Ты в говне, да я в говне – жить приятней нам вдвойне!
Люди с удивлением вытягивали шеи и озирались на шумный разноброд, полагая, что снимают какой-нибудь очередной халтурный сериал. Буффонада, и в самом деле, выглядела чертовски нелепо и халтурно. Кто-то случайно ввинтился в стадную массу, его подмяли под себя и выплюнули расхристанным с обратной стороны. Массовка перетекла на проезжую часть Краснопрудной. В руках молодчиков вспыхнули фаеры. Быстро, по-военному, они блокировали автомобильное движение, образовав коридор, пока соумышленники действа отходили к монументу Мельникова.
– Кто это? – Нэнси тревожно растрясла рукав новоиспечённого знакомого.
– Футбольные фанаты, наверное, – неуверенно отреагировал Иван.
– Давай уйдём!
– А что, я против? Отступаем