Раз в пол года Леопольд Исаакович устраивал показательные выступления для наших родных. В небольшой зале расставлялись стулья с высокими спинками, на которых размещались родители и родственники учениц и мы показывали им небольшие постановки. Это были наши первые выступления на импровизированной сцене нашего танцевального класса. Мы всегда с великим волнением ждали этих премьер, ожидая похвалы, восторженных взглядов и оваций со стороны самых главных людей в жизни – наших родителей.
Когда мне исполнилось десять лет, мне пришлось выдержать вступительные туры в Вагановской балетной школе. Это было не так уж сложно, ведь я жила и дышала танцем.
Балетный класс – это источник магии. Каждый раз, когда педагог показывает юным танцорам новое движение танца, происходит волшебство. Асолютно все стоят затаив дыхание и, боясь моргнуть, завороженно следят за телодвижениями педагога. Каждый изгиб тела, каждая напряжённая мышца не останется без внимания пытливого глаза ученицы. В классе я всегда стремилась к идеалу. Размявшись, оттачивала новые элементы, доводя до идеала. В скором времени я была в числе лучших учениц, которые непременно стоят рядом с фортепьяно. Чем ближе ты к инструменту, тем выше ценятся твои способности. Настал тот день, когда меня поставили первой. Радости и гордости моей не было предела. Я много работала над тем, чтобы занять эту позицию и мечта сбылась. Теперь оставалось только удерживаться на этом месте. И два года мне удавалось держаться.
Потом случилась беда. В четвертом классе, когда за окном буйствовала декабрьская метель, и мне минуло почти двенадцать лет, во время занятий в классе, особенно сильно вытянув ногу на станке, я вдруг почувствовала резкую боль в ноге. Сразу в двух местах меня пронзила острая, нестерпимая боль. В колене и в области бедра. Упав от боли на пол, я не смогла самостоятельно подняться. Педагог вызвала школьного врача. Медик осмотрела меня и вызвала неотложку. На скорой меня отвезли в больницу, где, после рентгена и прочих исследований, выяснилось, что у меня множественные разрывы менисков и губы тазобедренного сустава. Травма была связана с перенагрузкой и, как выяснилось позже, врожденной дисплазией соединительной ткани. Врачи поставили крест на балете. Они настоятельно требовали, чтобы я ушла из балетной школы.
– Ты же не хочешь годам к тридцати оказаться в инвалидном кресле? – строгий врач склонился надо мной и сурово посмотрел на меня.
Ничего ему не ответила. Насупилась и отвернулась к стенке. О жизни без балета я слышать ничего не хотела. Внутри была лишь досада. Огромная досада на себя, за то, что родилась с каким-то врожденным дефектом в ногах, на то, что неудачно потянулась и заработала серьезную травму, которая вывела меня из строя и неизвестно сколько времени мне придется лежать на больничной койке. Слушать наставления врача и покинуть балет, которым бредила, я не собиралась. В груди собрался