Малый зал находился этажом выше, и поэтому нам пришлось подниматься по крутой и узкой лестнице. Я шла позади Равена и буравила взглядом его спину, пытаясь унять свою злость. Но это не очень-то хорошо у меня получалось.
– Вы решили своей ненавистью проесть в моей спине дыру? – поинтересовался Равен, оказавшись на самой верхней ступеньке. – Не думал, что лютемцы способны на такое чувство.
– Может, это место на меня так влияет, – ответила я, глядя на него снизу вверх. От того, что он так просто прочитал мои чувства, я совсем потеряла контроль над собой и забыла о нормах приличия.
– Вы о Хэйане? – в голосе Равена слышалась сталь.
– Да, – ответила я. – Всем известно, что Хэйаньцы само воплощение тьмы!
– Для нас как раз люцемцы олицетворения зла.
Я уже пожалела, что вообще ввязалась в этот разговор. Равен в этот момент смотрел на меня так, что будь его руках оружие, он, несомненно, убил бы меня. Хэйаньцы звери. В этот момент я была совершенно уверена, в полной справедливости этих слов.
Но уступать Равену я была не намерена. Я всеми силами старалась придумать достойный ответ, но как всегда в такие моменты ничего путного мне в голову не приходило.
– Принц Юншен, вы должны простить принцессу Актею, она ещё многого не знает, – оказывается, что в малом зале уже был Флавиан, третий человек, который добровольно отправился со мной в Хэйань. Он был моим троюродным братом, но пять лет назад он решил полностью посвятить себя Солис и стал жрецом. А ещё он был упрямый как осёл, иначе бы его не отпустили бы со мной.
– Оно и видно, – ответил Равен и окинул меня неприятным взглядом. Так на меня ещё никто никогда не смотрел. Наверное, это и было то, что называют презрением. – Да, я хотел вам сообщить, что погода ухудшилась, мы пока не сможем тронуться в путь.
После этих слов он наконец позволил подняться мне по лестнице. Я с недоумением взглянула на него. Сказать о том, что нам придётся в этом замке ещё, а некоторое время, он мог и внизу. Но Равен не собирался ничего объяснять мне. Отвернувшись, он быстро ушёл.
– Простите, принцесса Актея, – склонил голову жрец. Ну почему хэйаньцы не могут быть такими, как он? Да, сам Флавиан тоже был далёк от образа героического юноши, воспетого менестрелями. Его черты лица были какими-то неправильными, а медные волосы жёсткими, настолько, что тяжёлыми прядями свисали до плеч, да и глаза у него были слишком тёмными, почти чёрными, которые он часто щурил из-за плохого зрения. И в своём коричневом балахоне жреца он казался неуклюжим и тощим. А ещё он частенько подшучивал надо мной. И всё же было в его манере держаться что-то такое, из-за чего к нему быстро проникались доверием.
– И что же это такого я не знаю? – спросила я.
– Не стоит хэйаньцам говорить, что их страна воплощение зла. Далеко не все из них воспримут это спокойно.
– Но я же