Рядом с Таней Переверзевой Сережа Журавлев. Учился не блестяще. Когда-то меня «прикрепляли», была у нас такая практика, помогать ему по математике, тем более жил он недалеко от меня. Приходил ко мне пару раз, занимались, но что-то ни помощи, ни дружбы у нас не получилось. Сережа окончил Вольское военное интендантское училище. Попал на крупную недостачу, его отец выплатил все долги, но из армии пришлось уйти. Он не один такой, не каждый может противостоять требованиям и аппетитам начальника. Пользуется начальство, а отвечать интенданту. Вот Слава Алексеев сумел вписаться в эту систему, дослужился до звания подполковника, вернулся в наш город, когда вышел в отставку. Со Славой мы учились с первого класса, так же как с Наташей Щербаковой, Леной Поздневой, Людой Авдеевой. Наташа стала моей первой школьной подругой, Лена – второй. С Леной мы дружили с седьмого класса, четыре года сидели за одной партой. Девочка из очень интеллигентной семьи, дед – заслуженный врач РСФСР, бабушка – медсестра, мать – блестящий хирург, специалист по операциям на глазах, также как и дед. Врачебная династия. Лена также стала врачом-офтальмологом.
Галя Степнова, которая стала моей подругой после школы на долгие годы и, наверно, на всю оставшуюся жизнь, стоит с краю в первом ряду, на лицо падает световое пятно. Тоже врач, только акушер-гинеколог.
Здесь же в первом ряду наша золотая медалистка Таня Щербакова, «Чижик», как ее ласково называла дружившая с ней тогда Галя Степнова. Окончила институт иностранных языков, живет с семьей в Нижнем Новгороде. Наташа Китаева выделяется темными волосами и бровями и светлыми глазами. Это сейчас легко приобрести любой оттенок волос и бровей, мы еще не красились. Разве что Таня Полубаринова вымыла как-то по чьему-то совету голову луковыми перьями и удивляла всех изумрудным цветом. Наташа Китаева долго дружила с парнем татарином, но жениться на русской родня ему не позволила. Говорят, Наташа так и не смогла создать семью.
В левом верхнем углу стоят рядом трое учеников нашего класса, которых уже нет в живых. Нет нашего блестящего математика, «Пифагора» Жени Юдина. Ходили с ним вместе в литературный кружок, декламировали на школьных вечерах по очереди отрывки из «Реквиема» Роберта Рождественского. Не запомнила отрывок Жени. У Али Парфеновой было душевное:
Если выплаканы глазоньки,
Сердцем плачут матери.
А у меня