Сначала я наблюдал за реакцией публики: кто-то проходил мимо и при этом сверлил меня взглядом, кто-то не отрывался от телефона, несколько человек остановились послушать и бросили что-то в чехол. Я кивнул в знак благодарности.
Никто не узнавал меня! И это разжигало внутри ещё больший азарт. Значит, я вполне могу перевоплощаться и жить нормально, когда захочется.
После я забыл и о холоде, и о том, где играю, и что никто не знает ни моего имени, ни моего прошлого, ни моих песен. Это был чистой воды эксперимент, и он, неожиданно для меня самого, принёс огромное счастье и прилив сил.
Многие люди стремятся выделиться из толпы. Я же, напротив, мечтал с ней слиться. И всё получилось.
Не знаю, сколько прошло времени – не очень много, – когда Энн, не выдержав, подошла ко мне с поджатыми губами и махнула рукой:
– Дохлый номер. Ты даже на такси себе не заработал.
Я засмеялся. На самом деле я получил гораздо больше, чем брошенные мне кем-то несчастные десять фунтов.
Домой мы возвращались в приподнятом настроении. Я пригласил Энн на футбол, решив, что начинать сразу со свидания в ресторане опасно – это может её напугать и оттолкнуть. Я хотел, чтобы она ко мне привыкла. К моим друзьям, к моей жизни – обычной, а не той, что ей доводилось увидеть.
Энн согласилась, а потом вдруг заговорила о Роззи.
Едва имя девочки слетело с её губ, меня пробрало до мурашек. Я забыл! Со всеми этими перелётами, съемками. Терпеть не могу оправдываться, но ещё больше – нарушать свои обещания.
– Я завтра поговорю с Полом, – пообещал, уверенный в том, что сдержу обещание.
Я постарался её отвлечь. Стал рассказывать про Рождество, расспрашивал, как отмечают его в России – оказывается, почти на две недели позже. И без открыток, индейки, венков – гораздо скромнее, чем Новый год. Даже территорию вокруг дома никто не украшает. В основном потому, что все дома в столице России – высотки, и заниматься «такими пустяками» вечно занятым городским жителям просто некогда.
– Но у нас тоже очень красиво. Особенно в Москве. Всё сияет, есть каток прямо на Красной площади, и ещё у нас постоянно в предновогоднюю ночь крутят один и тот же фильм – традиция такая, – я не совсем понял, хорошо это или плохо, но по реакции Энн, закатившей глаза к небу и громко вздохнувшей, предположил, что, скорее всего, ей это не очень нравится.
Вместо индейки на праздничном столе у них другие традиционные блюда – салат с каким-то странным названием, который готовят из года в год уже сто поколений, и мандарины. И шампанское. Энн рассказала, что всегда боялась, когда его открывают.
Зато в Москве зимой много снега, и порой даже сильный ветер, который добавляет пару градусов холода. У нас же снега зимой не дождёшься, и за его неимением многие предприимчивые владельцы магазинов продают искусственный. Для атмосферы, так сказать.
Вот и сейчас,