Как-то вечером сестра призналась: «Я знаю, что скоро умру. Но ты не волнуйся, мне не страшно». Она просила не говорить маме, хотя та, и так знала. Правда, мирится с этим не желала. Мама обратилась в поликлинику соседнего города. Там работал врач, лечащий подобные заболевания. На предварительной встрече с родителями он сказал, что лечение будет дорогим. В тот же день мама с папой выставили на продажу квартиру, в которой мы жили.
На следующий день сестру привезли в новую больницу. Папа на руках донес её до кабинета. Я тоже хотела на ручки. Увидев сестру, врач сразу отправил ее на переливание, а потом сразу на операцию. Позже он отказался от платы. Причину не объяснил.
Спустя четыре недели сестра впервые за 3 месяца встала на ноги. Ещё через 2 недели начала ходить. Это было чудо, что она выжила и не стала инвалидом. С мая по август ей сделали 7 операций под общим наркозом. Она перенесла боль, о которой лучше никому не знать.
То лето повлияло на всю нашу семью, в том числе и на меня. Пока мама была с сестрой, а папа на работе и шабашках, я кочевала по теткам и бабкам. Да, обижалась. С родителями виделись редко. А когда встречала их – так дорожила моментами, что уже не хотела огорчать. Мама думала, я не замечаю ее измученного лица. Однажды, я выплеснула на нее все свое негодование и в сердцах сказала, что хочу заболеть также как сестра. Мама заплакала, обняла меня и умоляла больше никогда так не говорить.
Те три месяца меня присмирили. Я уже не смела расстраивать родителей, не имела на это права. Требовали не они. Это было мое решение, мое ПЕРВОЕ ВЗРОСЛОЕ РЕШЕНИЕ.
Глава 3. Жизнь изгоя
Я всегда стремилась к свободе, а была окружена заботой. Порой казалось, что излишней. Родители знали как мне лучше, сестра говорила как правильнее, подруги учили как безопаснее. Наверное поэтому, я старалась спрятаться от всех.
В 11 лет заявила своей однокласснице, что уйду в монастырь и стану, как рак-отшельник. Странное желание высмеяли, обсудили и передали моей сестре – юмористке. Конечно, угрозы я не воплотила в жизнь, а вот изгоем попыталась стать.
В то время, у нас в городе были популярны группировки: «десятники», «девятники», «черные кошки» и «пантеры», «Фаязовские» и «Алмазовские». «Тимуровцев» только не хватало (шутка типа). Мне не удалось примкнуть ни к одной банде. Хотя признаюсь хотела, даже деньги на взносы откладывала. И только собралась ступить на темную дорожку, обступили подруги и запретили «делать глупости». Сказали, драться не пристало таким как я. Неприятно. Меня ведь даже «чертихой» (та, что без «крыши») не называли, а всех остальных дразнили.
Конечно, сами-то девчонки вступили в ряды сомнительных клубов по интересам. Лучшая подруга примкнула к компании под названием «Черные кошки». Правда, через пару месяцев ее разоблачили. Учителя, прознав о незаконных поборах школьников, устроили очную ставку всем членам группировок в нашей параллели. Допрашивали при закрытых дверях, в учительской. Кто-то под давлением сдал всех. Его имя