И снова такой холод в глазах, что аж не по себе стало. Она подошла и коротко кивнула. Опять ничего не говорит!
– Это вам. – Я сунул букет ей в руки.
– Спасибо, но не стоит. Могу быть чем-то полезна?
Она не помнила меня. Я для нее не существовал. И че-то паршиво как-то стало, прям и злиться и плакать хотелось одновременно.
– Ну, че ты ломаешься! – я вскрикнул, как обиженный пацан. – Цветы-то хоть возьми, ну!
– Слышишь, мальчик, – она шагнула ближе и прошипела, – Общаться с людьми сначала научись, а потом вылезай из пещеры.
И странно было. Ни гнева, ни раздражения. Я не вызвал у нее никаких эмоций.
– Се-е-е-е-емочка! Спасибо! – заверещала мелкая.
С первой зарплаты купил билеты на «Ромео и Джульетту». Да уж, цены щас такие, что быть культурным человеком дофига недешево.
– А там ведь Снежана Александрова опять в солистках? – Дашка хитренько прищурилась и заграбастала билеты в свою шкатулочку. Там она всякие вырезки о балеринах хранила.
– Да откуда я знаю, кто там и че там.
Пытался сказать так, как будто мне пофигу, но мелкая сразу меня спалила. Она прикрыла дверь и пальчиком подозвала к себе:
– А ты ходил уже к ней на репетицию, Сём? Получилось что?
– Да послала она меня, Дашка. – Я присел на край кровати и затылком слегка стукнулся о стену. – Буду из зала на нее смотреть. Не для меня такие девушки. Точнее, я вообще не такой, каких она привыкла видеть.
– Спокойно! Ты ведь только первый шаг сделал. А кто его знает, сколько их всего надо таких. Мы ее вместе подкараулим. Я бумажечку красивую возьму, а ты типа сестренку привел автограф попросить. В этом же нет ничего стыдного. А там ты, может, и номер возьмешь, Сём.
Я потянул мелкую к себе и чмокнул ее в макушку, пахнущую жвачкой. Стало как-то легче от того, что она все поняла.
– Сёмочка, – Дашка в глаза прям уставилась. Снова че-то задумала, – А правда же, что балет – это красиво?
– Ну, – согласился я.
– А не хочешь попробовать..? У нас набирают группу для взрослых. Я маме ничего не скажу.
Мелкая вообще сбрендила. Чего я, объявление что ли не видел? Но, чтобы я и на балет?! Ха. Представляю, как будет ржать Серега, если узнает.
– Сёмочка, а ты сутулишься еще постоянно. И худой очень… Я ж не настаиваю, Сёмочка, ты подумай просто. Там у нас все такими красивенькими становятся…
Полтора года я ходил к ее репетиционной, полтора года я таскал театральной бабульке цветы. Обычно по два букета сразу. Один – Снежане, а другой – самой бабульке, за то, что умудрялась цветы эти втюхивать. От меня не брала, гордая.
Как-то незаметно для себя самого, я стал выше и крепче. Мама все понять не может, что со мной произошло. А Дашка молчит, ни разу не проболталась. И гордится она мной очень, я это по глазам ее вижу. Сейчас даже часто остаемся вместе репетировать, я ей с поддержками помогаю. Мелкая меня теперь балетным зовет, вот как.
Поначалу тяжело до ужаса было, орал как бешенный.