Важно понять, что большевики в данном случае стремились «вырезать», удалить у будущих колхозников не сочувствие как таковое, а именно эмпатию – способность к чувству, к восприятию чувства других людей.
В дальнейшем, если мы посмотрим на историю СССР, в особенности – на историю так называемого «диссидентского движения», мы увидим, что «научение» не прошло даром. В точности, как в нашем примере с обезьянами, в социуме закрепилось убеждение, что всем тем, кто находится в конфликте с государством «рабочих и крестьян», то есть «политическим», просто нельзя сочувстовать.
Способы подавления эмпатии
Безусловно, в СССР применялись и другие способы «подавления эмпатии». Например – непременное «единогласие». Многие наблюдатели ретроспективно с удивлением отмечали, что при Советах государству и его партийным органам было совершенно недостаточно осудить какого-нибудь человека или «антипартийную группу» простым большинством голосов. Нет, решение непременно должно было бы быть единогласным, а в адрес «отщепенцев» со словами гнева и презрения должны были выступить все поголовно. Даже отказ проголосовать, сказавшись «больным», требовал особого гражданского мужества и рассматривался мемуаристами чуть ли не как подвиг, на который были способны единицы.
Почему это делалось? Какой был в этом психологический смысл? Смысл все тот же – подавление эмпатии. Человек, на которого обрушилась вся мощь государственного или партийного аппарата, пусть даже он осужден за реальные грехи, априори вызывает сочувствие… Точнее, должен вызывать его у тех, в ком еще жива способность к эмпатии.
И именно пробуждения этой способности советская власть стремилась всячески избежать. Потому и должен был всякий потенциальный «сочувствующий» с максимально возможным пылом осудить «отщепенца», публично заявить, что ему еще «мало дали», потребовать «расстрелять, как бешеную собаку» и т. п. За натуральностью выражения «гнева» бдительно следили «старшие товарищи», и горе было тому, кто «осуждал» не слишком ретиво…
Отсюда же – неформальный, но явственный для всех запрет на любые контакты с «наказанным» властью. Многочисленные мемуаристы советской поры рассказывали, как в моменты «опалы» вокруг них мгновенно образовывалось «безвоздушное пространство», все «друзья и коллеги» моментально испарялись из зоны видимости.
Происходило это потому, что все были в курсе негласного правила, что с «наказанным» общаться нельзя, это табу. Откуда это «знание»? Да оттуда же, откуда у обезьян из эксперимента.
В некоторых мемуарах авторы с каким-то удивлением вспоминают о смельчаках, которые не покидали их даже в самые тяжелые моменты «опалы» – давали подработки, помогали с едой и одеждой – и их даже никто