– Ничего себе, не ближний свет! Ну тогда могу предложить «Таганку». Подойдет?
– Да, «Таганка» – это замечательно! – поняв, что покидать теплое авто пока не придется, девушка поудобнее устроилась в кресле. – Вперед, мой водитель!
– Слушаюсь и повинуюсь! – согласился Козырев с предложенной игрой. Ему нравились ее самоуверенность, смелый, девичий задор, неприкрытый, дерзкий вызов. Было в ней что-то нестандартное, необычное, оригинальное. Девушек на физических специальностях всегда немного, поэтому они неизменно пользуются мужским вниманием. Особенно такие яркие экземпляры.
Какое-то время они ехали молча. По радио играла негромкая, спокойная музыка. Под стать минорным аккордам Арсений вел автомобиль медленно и аккуратно.
– Интересно получается, – наконец прервала молчание Света, вспомнив, очевидно, прошедшую лекцию, – такие два знаменитых ученых, а в жизни были врагами!
Козырев от удивления чуть не врезался во впереди идущую машину, которая неожиданно затормозила.
– Кто был врагами? Эйнштейн и Бор?
– Ну да, вы… ты же сам сегодня рассказывал!
– Да, – задумчиво произнес Козырев. – Двойка мне за сегодняшнюю лекцию, если ты так это поняла! Надо обязательно взять на заметку! На будущее. Они не были врагами в том смысле, которое мы обычно вкладываем в это слово. Я пытался донести до вас глубину их чисто научных противоречий. Видишь ли, новый, квантовый мир, созданный Бором, очень отличался от старого, привычного мира с его принципиальной предсказуемостью, фатальностью, тотальной причинностью и определенностью. Суть старого мира в том, что если бы мы знали все координаты и импульсы всех частиц во Вселенной, мы могли бы со стопроцентной точностью предсказать будущее.
– Но это же невозможно знать все координаты и импульсы всех частиц во Вселенной!
Арсений невольно улыбнулся столь характерному проявлению наивной женской непосредственности.
– Дело совсем не в этом, даже если бы мы и знали… впрочем неважно, важно, что новый мир – он совершенно иной! В нем нет ничего абсолютного! В нем нет точных местоположений. В нем отсутствуют траектории. В нем не существует направлений. Этот мир принципиально непредсказуем. Неопределенен. Он не дает четких ответов на поставленные вопросы. В нем одна причина теоретически способна порождать тысячи различных последствий. Каждое следствие может вызываться тысячью различных причин. И такая ситуация переводит чисто технический вопрос в сферу высоких философских понятий. В новом мире нет реальности в том ее понимании, которое присутствовало ранее в прежнем, ньютоновском мире. В нем действуют виртуальные частицы. То есть этот мир как бы не вполне существует, по крайней мере, отчасти. И самое главное изменение для философского аспекта физики – наблюдатель впервые перестает быть пассивным. Он становится полноправным участником всех экспериментов, одним из определяющих звеньев. Теперь облик мира зависит от сознания! От того, смотрит кто-то на него