Но Гоголю становилось все хуже и хуже.
К вечеру он начал терять память и бредить.
Потом вдруг громко закричал:
– Лестницу, поскорей давай лестницу!
По всей видимости, это говорит о том, что все мысли у Гоголя уже были обращены к так называемому «горнему миру»…
Образ лестницы – на церковно-славянском языке это произносится как «лествица» – это один из любимейших образов Гоголя. Уже в самом первом его произведении, «Майская ночь или утопленница», есть этот образ: лестница, возводящая на небо.
У него начали холодеть ноги. Его снова начали обкладывать горячим хлебом, но уже ничего не помогало…
Около 8-ми часов утра 21 февраля дыхание у Гоголя прекратилось совсем…
Тело Гоголя перенесли в университетскую церковь святой Татьяны, на Большой Никитской.
Два дня окрестные улицы были забиты народом, неожиданно все захотели проститься с писателем, который умирал фактически один – ни жены, ни детей у него так и не было…
Когда тело вынесли, толпа даже не дала поставить гроб на катафалк, а на плечах несла его семь верст до Данилова монастыря…
Как вспоминали очевидцы, трудно было даже пробиться, чтобы подставить свое плечо под эту скорбную ношу!
В официальном извещении о смерти коллежского асессора Гоголя говорилось, что он скончался от простуды, однако далеко не все поверили этому объявлению. Слухам и рассказам о смерти Гоголя не было конца, для многих она уже тогда была окружена ореолом тайны.
Скульптор Н.Рамазанов, который должен был снять с писателя посмертную маску, тоже рассказывал, что сначала не решался это сделать, потому что вспомнил, как Гоголь очень боялся, что его похоронят еще живым. Но именно его свидетельство было решающим в споре экспертов о том, был ли писатель похоронен в состоянии летаргического сна…
Так, от чего же, все-таки, умер Гоголь?
Многие психиатры утверждают, что Гоголя, как личность, почти полностью изменило тяжелое душевное заболевание в последние недели, и якобы он уже почти не отдавал отчета в том, что он делает.
В качестве доказательства приводится и то, что у него даже резко изменился почерк: вместо мелкого бисерного, он в предсмертных записках превращается в крупный, даже чем-то похожий на детский.
Я думаю, это легко объясняется тем, что у физически ослабленного человека мелкая моторика рук резко ухудшается, и почерк вполне естественным образом становится не только крупным, но и более корявым.
В версию помешательства вроде бы удачно укладываются почти все последние события в жизни Гоголя – и многочасовые молитвы, и отказ от еды и опасения быть похороненным заживо.
И даже сожжение «Мертвых душ».
Получается, что временами он действительно не понимал, что он делает?
Когда 16 февраля Гоголя увидел доктор Тарасенков, он ужаснулся: