Гроссбух Галины Николаевны
Однажды в сентябре, в перерыве одной из лекционных пар, дверь в большую поточную аудиторию открылась и к нам заглянула инспектор курса, Галина Николаевна Рыжова. Она, загадочно улыбаясь, держала обеими руками большой фолиант. Пройдя к помосту с кафедрой лектора, Галина Николаевна попросила студентов вернуться на места и обратить на неё внимание. Оказалось, учебная часть решила проверить посещаемость лекций.
Рыжова открыла свой гроссбух и начала перекличку. А чтобы прогульщиков не могли прикрыть друзья, поднимая за них руки, инспектор сличала откликнувшихся с фотографиями в своём кондуите.
Но, представьте себе, сколько потребуется времени для проверки с идентификацией двух сотен человек! Даже если брать две секунды на чтение фамилии и имени, столько же на поиск поднятой руки и разглядывание лица, а затем две секунды на проверку фотографии, то получается, что вся процедура займёт времени в четыре раза больше, чем позволяет перерыв между половинками лекции. А в реальности всё происходило значительно медленнее.
Когда лектор возвращался в аудиторию, перекличка не успевала пройти даже наполовину. Так что руководство курса быстро отказалось от таких проверок и гроссбух Галины Николаевны упокоился с миром в нижнем ящике её рабочего стола.
Заозёрский против будильника
В первые учебные дни я был полон энтузиазма. Сразу купил себе будильник, чтобы не проспать занятия. В программу-максимум входили подъём, водные процедуры, одевание и завтрак в столовой возле ФДС.
Вот только моих соседей по комнате почему-то не слишком радовал ранний подъём. Заозёрский, который часто по вечерам пропадал невесть где и возвращался очень поздно, болезненнее других реагировал на утренний звон будильника. Сашка был сторонником программы-минимума: вскочить с кровати, продрать глаза, одеться и бежать на факультет. Если везло с транспортом, то на всё это уходило десять-пятнадцать минут.
Однажды утром я проснулся от звона будильника, но звук был очень тихим и приглушённым. Прислушался – звенело где-то неподалёку. Но где же?
При поисках выяснилось, что Заозёрский спрятал будильник в мою тумбочку, чтобы его в лучшем случае услышал только я. В другой раз прибор очутился под моей кроватью. В третий – он был безжалостно упрятан во встроенный шкаф возле входных дверей.
С течением времени энтузиазм мой пошёл на убыль. Тем более, что к середине семестра выяснилась такая интересная вещь. Если с утра не завтракать, то пропускать обед получается значительно легче. Чувство голода после второй пары практически не возникает! Вскоре это вошло у меня в привычку. Игнорируя завтрак, можно было относительно легко обходиться