– Да что вы ко мне прицепились? Да кто вы такой?!
Страх завладел Артомоновой, но идти у него на поводу она не собиралась. Кошмар школы в грязь лицом падать не желал, репутация превыше всего.
– Тогда мне придётся вас проучить.
Артамонова побледнела, задышала чаще, дрожащими пальцами ухватилась за косяк двери. В глазах отразилась боль.
Смотреть на происходящее было жутко. Творилось нечто необъяснимое, страшное, ни как не вписывающееся в рамки реальности. Мне хотелось закричать, остановить этого странного мужчину, но я не могла. Та гадкая часть, которая живёт, почти в каждом человеке, заставляла заворожено наблюдать за действом. С таким же нездоровым интересом мальчишки наблюдают за похоронным процессом, а толпа зевак собирается на месте аварии.
– Прекратите, – прохрипела Артамонова.
– Прекращу, если вы скажете, как пишется ваше любимое слово компетентность. Давайте по слогам.
– Кам пи тен тность.
– Не правильно, уважаемая. Попробуем ещё раз.
Женщина согнулась пополам, жадно хватая ртом воздух. Из носа тоненькой ниточкой потекла кровь. Красная полоска на белой коже.
– Кам пе тен тность.
– И вновь ошиблись.
Губы Артомоновой посинели, на лбу выступили бисеринки пота, а тело тряслось в ознобе. Зубы отстукивали дробь. Я поймала себя на том, что мне совершенно не жаль эту женщину. Низко и подло наблюдать за тем, как человек корчится от боли, унижается, чтобы получить облегчение. Но как ещё достучаться до того, чьё сердце превратилось в кусок камня, чьи мысли сосредоточены на том, чтобы настрочить очередную кляузу. Не даром, некоторые мамаши шлёпают раскапризничавшихся детей, когда уговоры игнорируются, а строгий тон больше не действует. Как ещё показать, что терпение лопнуло, что ребёнок перешёл все возможные границы. Вот и воспитательная работа Ковалёва пусть послужит неким шлепком для Артамоновой.
– Пожалуйста.
По бледному лицу женщины катились крупные слёзы. Она оседала, вновь и вновь произнося слово, которое, скорее всего, успела возненавидеть. А в коридоре текла обычная жизнь, словно никто не замечал происходящего. Но, почему– то меня этот факт не удивил, наверное устала удивляться.
– Компетентность, – наконец проговорила обессиленная дама, и снежный барс милостиво разрешил ей отправится домой.
Воцарившаяся тишина в коридоре дала понять, что перемена закончилась, и с минуты на минуту в класс войдёт очередная толпа учеников.
– Пожалуйста, уходите, – устало прошептала я Ковалёву, стараясь не глядеть в его сторону.
– Когда мы встретимся?
Этот вопрос вызвал приступ головной боли. Нет, никаких встреч, никаких частных уроков. Если этот человек не уйдёт немедленно, я сорвусь, лягу на пол и начну царапать ногтями линолеум.
– Алексей, – постаралась я заговорить как можно мягче. – У меня из за вас будут проблемы. К инциденту на уроке ещё добавится и жалоба Артамоновой. Она не простит мне подобного унижения.
– Не