Так вот. Я заняла свое место на бельэтаже. Кстати, я специально билет купила туда, а не в партер или на балкон, поскольку дома предварительно порепетировала, откуда лучше разбрасывать листовки, чтобы они дальше разлетались и ложились веером. Улучив момент, я встала, раскрыла сумочку и стала, так сказать, сеять разумное, доброе, вечное. У меня было всего около двухсот листовок. Красиво летели… Сверху я хорошо видела, как люди подбирали их, читали, прятали у себя. Листовки расхватывали, словно мясные бутерброды на вегетарианском обеде. Чекисты нашли только 44 экземпляра, остальные им не вернули. По тем временам это был мужественный поступок. Вы представляете, какие неприятности могли нажить себе люди, найди у них этот компромат? А ведь при выходе запросто могли и обыскать…
Самое поразительное, возможно, в том и заключается, что народ отнесся к моему поступку с пониманием. Читал призыв к восстанию, мой беспомощный стишок, начинавшийся словами «Спасибо, партия, за это!», и не осуждал. А ведь люди еще были сыты. Не то, что сейчас. С чего на власть роптать? Помню, в буфете КДС даже блинчики с красной икрой продавали. Дешевые…
– Разбросав листовки, вы не пытались скрыться?
– Я вместо этого попробовала еще провести импровизированный митинг… А куда бежать? Честно говоря, я готовилась встретить смерть. Ждала от властей концептуального поступка, не сомневалась, что за содеянное меня убьют на месте. Зачем же тянуть? К тому же я понимала бессмысленность надежд укрыться где-либо. Листовки я писала от руки, по почерку меня живо вычислили бы. Печатные машинки тогда все были учтены и зарегистрированы, для покупки новой требовалось разрешение.
Словом, прятаться я не думала, а просто настраивала себя на худшее. Но ничего трагического не произошло, меня схватили и отправили на Лубянку…
– Интересно, с какими чувствами вы сегодня переступаете порог Кремля? Воспоминания не обуревают?
– Начну с того, что я не являюсь частой гостьей этого архитектурного комплекса. Я питаю к нему те же чувства, что и Анна Ахматова, сказавшая все за меня:
«…В Кремле не надо жить,
Преображенец прав:
Здесь древней зависти еще кишат микробы,
Бориса дикий страх, и всех Иванов злобы,
И самозванца спесь —
Взамен народных прав…»
Мерзкое место! Ни один демократический лидер, находящийся в здравом уме, ни за какие коврижки не согласился бы отправлять там обязанности. Это, если хотите, своеобразный тест, проверка крепости принципов и убеждений. Когда Борис Николаевич свернулся в клубок и замурлыкал от счастья в кремлевском кресле Горбачева, он невольно сам с себя сорвал маску, показал всем, что главной его целью было пробраться в Кремль, выпихнуть оттуда прежнего правителя