– Ты была в полиции? Что они сказали?
– Ничего нового. Задавали вопросы о Сизове. Мне пришлось рассказать об отце Даши.
– Ладно, все равно бы правда вышла наружу. Тем более что мужчина и не скрывал, что он отец Дашутки, назвался Григорием Львовичем Сизовым. У тебя случайно не осталось Гришкиных фотографий? Может предъявить их Светлане Эдуардовне для опознания. Нам надо знать, кто похитил девочку. Если это Гришка – расклад один, а вот если кто-то прикрывается его именем, ситуация кардинально меняется.
– Фотографий нет, хотя, постой. У Ольги должны оставаться фотографии с Ларкиной вечеринки, ну того самого вечера. Возможно там Сизов как-то засветился.
– Сейчас мы поедим. Не спорь, на тебя и так страшно смотреть, ты нужна сильная. Потом ты позвонишь Ольге. Надеюсь, ее телефон у тебя есть? Надо обязательно найти эту фотографию. И еще. Иришка, я понимаю, что мой вопрос звучит абсурдно, но надо исключить и эту вероятность. У тебя нет богатых родственников? Может быть ты ожидаешь какое-нибудь наследство?
– Настя, нет, нет и нет. Ни богатых родственников, ни ожидаемого наследства. И достаток у меня, более чем скромный. Даже ремонт сделать не на что. Если кто-то и рассчитывает на выкуп, то шантажировать будут Сизовых. А для них – Дашуткина жизнь и гроша ломаного не стоит.
– План такой. После обеда ты отправляешься на поиски Гришкиной фотографии.
И тут в дверь позвонили.
– Нам не дадут сегодня спокойно поесть. Ты ешь, я открою.
За дверью, с расплывшейся на лице от предвкушения новой сплетни, улыбкой, стояла Кузьминична:
– Настасья, Иринка у тебя? – Кузьминична по сантиметру проталкивала свое немаленькое тело в мою квартиру. Мне удалось приостановить этот процесс.
– Тебе она зачем?
– Да слышала, что несчастье у девки случилось, Дашеньку, нашу радость, украли.
– Интересно, а вы чем помочь можете?
– Может и помогу. Ты не командуй. Может ей помощь наша, сочувствие нужно.
– Слушайте, как вас там, если вы что-нибудь можете нам сообщить, то – милости просим, если нет – нечего тут шастать и подробности вынюхивать, Иринке и так тяжело.
– Так значит правда, украли Дашеньку, красавицу нашу, – голос Кузьминичны поразительным образом поменял тональность, сейчас она входила в роль плакальщицы.
– Ну все, хватит, – я силой выставила самобытный талант за дверь.
Тарелка Иринки осталась нетронутой. Она спрятала лицо, скрывая слезы.
– Ирина, ты взрослая женщина и должна понимать, что если заболеешь, Дашутке никто не поможет. Бери себя в руки и постарайся съесть что-нибудь.
– Не могу, все понимаю, но не могу. Где моя дочка, с кем? Может быть она голодная сейчас?
– Вот и делай все, чтобы найти девчушку как можно скорее. А то я теряю время на уговоры ее матери.
– Все пытаюсь понять, голова в этой истории каким боком. Очевидно, появление головы и ее пропажа как-то связаны