Bloody Foreigner. Или моя незабываемая жизнь в Великобритании. Антон Чистов

разных сортов, мороженое на десерт и шли пировать. Но когда бухгалтера подсчитали, что убытки кухни составляют восемь тысяч фунтов ежемесячно, это благоденствие прекратилось. Кормить стали строго по расписанию, меню оговаривалось заранее и больше с кухни не разрешалось брать ничего. Это было крайне неудобно: до ближайшего магазина нужно было идти тридцать минут. Получалось, чтобы сходить туда-обратно, нужен был час. А где его взять, когда заканчиваешь работать в одиннадцать вечера? С учётом того, что магазины в Англии закрываются в пять, сходить в магазин можно было только в свой единственный выходной. К тому же на кухне нашего домика была только пара небольших шкафов, и если бы мы даже захотели закупиться, нам просто не хватило бы места. Да и речи быть не могло о сохранности еды: её бы умяли ещё до того, как закрылась бы дверь на кухню за самонадеянным дурачком, купившим себе провизию на неделю.

      Настало суровое время и мы изворачивались как могли. Однажды, я с Иваном работал во время банкета каких-то очень серьёзных людей. Дверь на кухню располагалась справа от сцены, на которой дяденька в костюме толкал пламенную речь. Все взоры очень серьёзных людей были обращены на этого дяденьку, но когда официанты выходили с кухни, серьёзные люди могли несколько секунд лицезреть, что там происходит. И вот, мы с Иваном, голодные, решили соскрести с подносов подливку и съесть её. Ложками это сделать не получалось, мы воспользовались металлическими лопатками, но, поскольку они были большими, есть с них было крайне неудобно. Мы, запрокинув головы назад и открыв рот, подняли лопатки и начали ловить стекающую с них подливку. В это время официант открыл дверь. Притом, переговариваясь с кем-то, стоящим чуть дальше него, он в ней задержался, давая возможность нам предстать перед серьёзной публикой во всей своей красе. Люди уставились на нас, а мы на них. А потом дверь закрылась. Понятия не имею, что они подумали, но, наверно, эту картину они запомнили надолго. Толкающий речь важный дядька на сцене, открытая дверь в кухню, а там два взъерошенных худых грязных паренька, ловящих ртами стекающую с лопаток подливку.

      Но вернёмся к распорядку. После короткого перерыва нужно было идти на кухню и в быстром темпе перемывать всё, что накопилось за это время. Потом наступал полдник (много посуды), небольшое затишье, а потом ужин (очень много посуды). После ужина я мыл кухонные столы, перемывал оставшиеся противни, полы и полз спать. Следующий день был точно таким же. И следующий. Мой личный рекорд за шесть дней семьдесят четыре часа на ногах. Помню, вечером шестого дня я упал в кровать и начал стонать. По моему лицу текли слёзы, но я не плакал как это обычно делают, потому, что сил на это не оставалось. Я просто стонал.

      Раз в неделю был выходной. Но выходной «плавал» от недели к неделе и получалось так, что ты мог работать с понедельника до следующей пятницы, то есть двенадцать дней подряд.

      Через два месяца такой работы, я с усмешкой вспоминал свою радость