– Давай до моря дойдём? – предложил Карась.
– Давай, – ответил я.
И мы пошли. Через некоторое время мы перестали разговаривать и шли молча, слушая шёпот природы. Что может быть лучше? Ни один звук, рожденный человеком, кроме звука дыхания младенца, с этим не сравнится. Шелест листьев. Сухой травы. Пение птиц и стрекотание кузнечиков, славящих Творца.
Вскоре я начал впадать в то полутрансовое состояние, которое возникает у меня при молчаливом путешествии пешком. Уже не было гор грязной посуды, английской речи, сумасшедших людей и лицемерия. Это был сон, а на самом деле я всегда шёл по этой дороге с другом, и тёплое солнце согревало нас своими лучами. Через три часа мы вышли на высокий обрыв и, взглянув вниз, я увидел морского котика, неспешно плывущего вдоль берега.
Я всегда немного завидовал животным. Беззаботные создания, которых питает Господь. Мы потеряли эту беззаботность, нам вечно что-то надо. Мы променяли Рай на повседневные заботы и стяжание земных благ, забывая о том, что проведя жизнь в бесконечной суете, ничего не сможем забрать из этого мира с собой на тот свет. Зачем всё это? Не проще ли отправиться в путешествие длинною в жизнь, как этот морской котик, греясь под лучами солнца и полагаясь на Бога?
Посидев на обрыве, мы отправились назад, едва успев вовремя заступить на вахту. В тот раз дежурство наше было особенным: нам предстояло в ночную смену отдраить самую большую кухню гостиницы. Работали трое: Иван, Карась и я. Привести в порядок ту кухню было не сложно: благодаря хорошим вытяжкам, слой масла, покрывавший поверхности, был не слишком большим, все шкафы и полки содержались в порядке, так что вся уборка заняла около восьми часов и уже в четыре часа утра мы отправились спать. Мэрион была так нами довольна, что уже на следующую ночь мы с Иваном драили кухню, располагавшуюся в консерватории. И это был кошмар, который я буду помнить всю жизнь. Помещение было настолько маленьким, что мы вдвоём едва там помещались. Из-за слабой вытяжки масло, испарявшееся годами из фритюрницы, покрыло потолок, стены и все шкафы толстым слоем. Сама фритюрница, наверно, никогда полностью не мылась. Мы соскоблили с поверхностей около трёх килограмм масла, более похожего на какую-то прозрачную, желеобразную краску. Мы скребли, драили, разбирали, отмывали, собирали эту проклятую кухню без остановки одиннадцать часов. Под конец, мы уже еле стояли на ногах, и я удивляюсь, как вообще смогли доползти до своих кроватей, а не рухнуть прямо там на пол.
Меня радовало одно: это была моя последняя смена в качестве посудомойщика, и я достойно её завершил.
Глава 13
Консерватория. Обязанности
На следующий день мне дали выходной, и я съездил в город, чтобы купить несколько белых рубашек, брюки и ботинки.
Моя первая смена была во время завтрака в ресторане гостиницы – нужно было принести чистую