И меня положили в стационар…
20. В стационаре
Стационар тогда выглядел неважно, не то что в последнее время моего пребывания [в лагерях], когда там были порядок и чистота.
Нас троих положили на двух топчанах, постелили два матраса, дали два одеяла и две подушки, набитые соломой; лежавшему в середине было тепло, а лежавшим по краям холодновато.
В комнате было тепло. Топилась голландская печь, в печи трещали дрова, дверка печки была открыта.
Приятно было смотреть на огонек и слушать, как потрескивают дрова в печке.
Наверху горела семилинейная керосиновая лампа[64], слабо освещавшая палату. Кто-то из лежащих здесь принес мне банку горячей воды, чему я был бесконечно рад.
Выпив кипяток, я немного согрелся, и на душе стало повеселее.
После этого я снял с себя ватные брюки, разделся до нательной рубашки и кальсон, лег на матрац не первой свежести и без простыни.
Перед этим я спал в нетопленом бараке в ужасном холоде, на голых нарах, в бушлате, в телогрейке и в ватных штанах… И вот какая мне выпала отрада – спать лег раздетый!
Перед этим я терпел и холод, и голод, ходил на работу за 7–8 км, носил на себе топор, пилу и железную лопату; не всегда имел банку кипяченой воды, чтобы немного согреться… И вот из таких условий меня привели в теплую светлую комнату, где топится печка и потрескивают дрова, где я разделся до белья, лежу на матрасе под одеялом, и хотя немного тесновато, но в тесноте, да не в обиде… Лежу и думаю: не это ли настоящий земной рай! Может быть, денька 3–4 дадут мне здесь отдохнуть?
Ночь проспал хорошо, утром принесли завтрак: пайку хлеба и банку горячей воды без сахара.
После завтрака стал знакомиться со стационаром.
В стационаре было 3 или 4 комнаты.
В нашей комнате помещалось 12–14 человек, в ней было относительно чисто, но в других комнатах всюду была грязь, в особенности в палате, где лежали «поносники».
Эти люди искусственным способом вызывали у себя понос, принимая большие дозы соляного раствора, мыла, сырой воды и даже раствора азотнокислого удобрения; морили себя голодом. Одним словом, принимали все, лишь бы вызвать у себя понос.
Редким эта симуляция удавалась; в большинстве своем эти люди «нарезали дубаря» и шли на «девятую делянку»[65].
Врачебный персонал стационара с этим злом вел борьбу, но не очень активно.
Поносники беспрепятственно бродили по всем палатам стационара и разносили заразу; уборная в стационаре была одна; они своими экскрементами пачкали крышки стульчака, дверные ручки и тем самым заражали других людей.
После нескольких дней в стационаре у меня на ноге появилась флегмона[66]; я не мог ходить, а еще через несколько дней, как я ни старался избежать поноса, я им заразился.
В это время на л/пункте организовали полустационар, туда меня врач и отправил.
Было легко заразиться поносом, но очень трудно было от него