Но конфликт не угасал, и это был конфликт между нарастающей компетентностью Берии и убывающей компетентностью Орахелашвили, между молодыми и старыми партийцами Грузии.
В 1910 году в письме с Кавказа «Тифлис» Сталин отмечал «особую склонность» тифлисских большевиков к дискуссиям. Он объяснял это тем, что им в Тифлисе надо особенно упорно вести идейную борьбу с меньшевиками. Однако недаром говорят, что посеешь привычку, пожнешь характер, а посеешь характер – пожнешь судьбу. Привычка к словесным баталиям до революции обусловила склонность грузинского партийного, государственного и хозяйственного руководства 1920-х – начала 1930-х годов к болтовне вместо конкретных дел. То есть, как раз к тому, чего не умел и не терпел Берия. 13 июля 1932 года Берия сообщал Кагановичу: «Был два раза у т. Коба и имел возможность подробно информировать его о наших делах».
А 12 августа Кагановичу написал Сталин:
«…Берия производит хорошее впечатление. Хороший организатор, деловой, способный работник. Присматриваясь к закавказским делам, все больше убеждаюсь, что в деле подбора людей Серго (Орджоникидзе, – С.К.) – неисправимый головотяп. Серго отстаивал кандидатуру Мамулия на посту секретаря ЦК Грузии, но теперь очевидно (даже для слепых), что Мамулия не стоит левой ноги Берия».
Сама логика ситуации подталкивала Сталина к необходимости освобождения Орахелашвили от должности первого секретаря Заккрайкома. Но кем его заменить? Размышляя, Сталин продолжал:
«Хотя Берия не член (и даже не кандидат) ЦК, придется все же его выдвинуть на пост первого секретаря Заккрайкома, Полонский (его кандидатура) не подходит, так как он не владеет ни одним из местных языков»…
В середине августа 1932 года Берия приехал в Москву. Он поставил перед Политбюро несколько вопросов, и их должны были обсудить на очередном заседании 16 августа. Заседание состоялось, и в тот же день Каганович уведомил Сталина:
«Берия был у меня. Действительно, он производит очень хорошее впечатление крупного работника. Ряд его вопросов мы сегодня же на ПБ обсудили. … Автобусы мы им дадим за счёт Москвы…».
Дом в Тбилиси, где с 1931 по 1938 год проживал Лаврентий Берия с семьей
Тбилиси. Вид на город и реку Кура. 1931 год. Фото Уильяма Осгуда Филда
Итак, Берия приехал в Москву не склочничать – как приезжала туда Мария Орахелашвили, а ходатайствовать за республику. Все просьбы он обосновывал – иначе их никто не удовлетворил бы. Берия сумел, как видим, даже у Москвы кое-что «оттяпать», и получил 10 автобусов, 10 легковых «Фордов» и 8 грузовиков, ранее выделявшихся столице.
Формально во главе Закавказья был ещё Орахелашвили, но фактически люди шли к Берии, и на него, кроме