Зайдя в старую кондитерскую, расположенную по соседству с апельсиново-желтым домом, который я уже мысленно называю «нашим домом», мы рассматриваем рекламные проспекты, которые нам дал с собой маклер, и веселимся по поводу его явной некомпетентности. Совершенно очевидно, что он лгал, когда утверждал, что есть некий «директор с женой из Гётеборга», готовый купить квартиру «прямо завтра». Его ответы на вопросы моей подруги по поводу шума и децибел оказались откровенно неуклюжими. Похоже, он так хочет поскорее продать квартиру, что вовсе не трудно будет сторговаться и уговорить его сбросить пару сотен тысяч с изначально заявленной суммы.
Наконец я спрашиваю тебя – самым небрежным тоном, на какой я только способна, – что ты думаешь о квартире. Ты говоришь, что «ну да, она ничего». Я спрашиваю, можешь ли ты представить себе, что живешь там, и ты отвечаешь – «ну да, вроде она неплохая». Я выжидаю, сколько могу, прежде чем раскрыть свои чувства по поводу этой квартиры, но когда я все это говорю, ты замолкаешь. Я говорю, что могу полностью купить ее за свои деньги, что я хочу эту квартиру, что она, по моему мнению, идеально для нас подходит, и если у тебя нет каких-либо особо веских аргументов против того, чтобы ее покупать, то я попробую купить ее прямо завтра.
Ты сидишь, уставившись в чашку. Я почти уверена, что ты не в восторге от развития событий. Однако я на сто процентов уверена, что эта квартира принесет в нашу жизнь столько позитивных изменений, что игра стоит свеч – всего того, что ты сейчас воспринимаешь как негатив и дополнительный стресс. Я буквально вижу, как мы гуляем по вечерам по извилистым улочкам среди деревянных домов. Вижу, как мы покупаем маленькую машину и ездим в выходные в небольшие путешествия. Вижу, как мы вместе готовим еду в этой открытой, большой кухне и приглашаем друзей, угощая их супом и свежеиспеченным хлебом. Вижу, как ты оборудуешь себе кабинет в третьей комнате, где сможешь спокойно работать. Я вижу, как наше будущее