– Обещаю, госпожа Онорина.
С этими словами матрос убежал.
Через час появились сестры Аршиньа – две высохшие костлявые старухи, похожие на колдуний, в чепцах с засаленными бархатными лентами черного цвета. Онорина перешла к себе в комнату, расположенную на том же этаже, в конце левого крыла.
Бодрствование над покойниками началось.
Эту ночь Вероника провела частью подле отца, частью у изголовья Онорины, состояние которой ухудшилось. В конце концов Вероника уснула. Разбудила ее бретонка, которая вдруг заговорила в одном из тех приступов горячки, когда сознание затемнено еще не полностью:
– Франсуа, наверно, спрятался… и господин Стефан тоже… Магеннок показал им на острове много всяких укромных уголков. Так что их никто не увидит и ничего не узнают.
– Вы в этом уверены?
– Уверена… Значит, так. Завтра, когда все покинут Сарек и мы останемся вдвоем, я дам в раковину условный сигнал, и Франсуа придет сюда.
Вероника возмутилась:
– Но я не желаю его видеть! Он меня ужасает! Будь он проклят, так же как и его отец! Вы только подумайте: он убил моего отца прямо у меня на глазах! Убил Мари Легоф, хотел убить и вас! Нет, я ненавижу это чудовище, он мне отвратителен!
Бретонка привычным жестом пожала Веронике руку и прошептала:
– Не осуждайте его, он не понимал, что делал.
– Что вы такое говорите? Не понимал? Но я же видела его глаза – глаза Ворского!
– Он не понимал… он обезумел…
– Обезумел? Да о чем вы?
– Да, госпожа Вероника. Я знаю мальчика. Он – сама доброта. Он мог сделать все это лишь в припадке безумия… и господин Стефан тоже. Теперь они, наверное, рыдают от страшного отчаяния.
– Но это невозможно… Не могу поверить…
– Не можете поверить, потому как не знаете, что тут происходит… и что вот-вот произойдет. Если бы вы знали… Ах, тут такое, такое…
Голос Онорины замер. Она замолчала, продолжая лежать с открытыми глазами и беззвучно шевелить губами.
До рассвета больше ничего не случилось. Около пяти утра Вероника услышала стук молотков, и почти тут же дверь распахнулась, и в ее комнату влетели весьма взволнованные сестры Аршиньа.
Оказалось, они узнали правду: Коррежу, чтобы хоть немного взбодриться, выпил лишку и проговорился.
– Магеннок мертв! – вопили они. – Магеннок мертв, а вы ничего не сказали! Мы уезжаем. Давайте наши деньги, да поскорее.
Едва Онорина с ними расплатилась, как сестры бросились прочь со всех ног, и часом позже остальные женщины, уведомленные ими, собрались вместе, таща за собою работавших до этого мужей. Все твердили одно и то же:
– Нужно уезжать! Нужно собираться, потом будет поздно. Все поместятся в две лодки.
Онорине пришлось употребить все свое влияние, чтобы удержать их. Вероника дала всем денег. Похороны все же состоялись, правда, прошли они в большой спешке. Неподалеку находилась старая