Оставалось совсем немного – перекинуть одну ногу через подоконник, затем и вторую. И тут под руками что-то захрустело. Звук становился все сильнее, и Максим начал торопиться, чтобы не угодить в засасывающую его пропасть. Он уже ухватился за край подоконника, как вдруг того вырвало вместе с оконной рамой, и Максим с криком полетел в объятия тьмы. Кинув взгляд наверх, он последний раз увидел ускользающий от его взора силуэт здания поликлиники, но потом он внезапно услышал странный голос вокруг себя, эхом окидывающий все пространство.
– Проснитесь!
Этот голос звучал мягко, не навязчиво. Максим начал оглядываться, но ничего, кроме темноты и разорванного в щепки подоконника не видел.
– Молодой человек! – Услышал он снизу от себя.
Внезапно он почувствовал, как кто-то тормошит его за плечо, после чего его полет прервался, и он упал на скамейку. Рядом лежал талон к терапевту.
– Молодой человек, вы слышите меня? – Окликнули его снова. Доктор грешным делом подумал, что Максим скончался, потому, как долго не мог его разбудить. Однако, увидев, как он открыл глаза, понял, что с ним все в порядке. За столь непродолжительное время возле кабинета успела собраться небольшая живая очередь. Посетители с интересом рассматривали начавшего прием пациента – кто-то с переживанием, кто-то с пренебрежением.
Усевшись на скамейку, Максим увидел перед собой присевшего перед ним на корточки мужчину лет шестидесяти, сильно похожего на профессора Преображенского из произведения «Собачье сердце». Такие же старинные круглые очки, та же бородка, только несколько короче оригинала. Судя по телосложению, мужчина не брезговал физическими нагрузками. Это был Ильин Владимир Борисович, опытный терапевт, считающийся местным светилом в области медицины. Принципиальный и неподкупный, он категорически отказывался работать в частных клиниках и придерживался того принципа, что медицина должна быть для народа. Вот и ходили к нему от мала до велика, богатые и бедные, поскольку равных