Три грустные истории. Он её любит, она его нет. Что с этим делать – а есть ли ответ?. Яна Гецеу

они сразу предложили мне водяры, я – отказываться, они – настаивать. Совсем не хотелось, но пришлось. Гордей побежал звонить подружке, и скоро вернулся расстроенный и злой. На все мои вопросы только отмахивался: «Потом скажу!» Компашка стала и ему совать рюмочку, но я бы ни за что не позволил! Не хватало еще такому салаге водки! Я, конечно, не так наивен, чтобы думать, будто он не пьет без меня, но чем меньше – тем лучше! Чуть погодя я позволили-таки ему стопарик, упрямо считая, что и этого много. Не будь я уже слегка «того», я бы постеснялся категоричности. Себе я позволял и напиваться «в полный вперед», и накуриваться до одури, и шататься по подвалам до рассвета. Но Гордею незачем ходить по моей кривой дороженьке, он успеет наделать и своих ошибок!

      Пошатавшись с приятелями по площади, посидев в лесочке, проболтав обо всем, о чем можно, я решил, что братцу пора домой, и стал намекать ему на это. Но у него был такой неспокойный, расстроенный вид, что я не решился настаивать. Явно с Лерой разговор вышел не из приятных.

      Становилось все скучнее, тем самым еще раз доказывая, что в компании больше трех человек хорошо только первые полчаса. Потом она превращается в кучку людей без общего интереса. Дух компании исчезает. Я решил, что пора уходить. Кое-как отделавшись от них всех, мы с братом пошли домой. Сначала молчали и курили, потом Гордей тихо начал:

      – Слав…

      – Да?

      Я уже знал, что он скажет, и что отвечу я.

      – Я тебе сказать хотел… Ну, если тебе еще надо, насчет Лерки.

      – Конечно, говори! Ругалась, да? – посочувствовал я.

      – Да не то чтоб ругалась, она обиделась, что я ее на тебя променял! А ведь и правда так, видишь какая жертва! – невесело улыбнулся он. – Она ведь хотела, чтоб мы гулять пошли, ну там на дискач, и еще там… а я ей звоню и говорю, что ты приехал, и я с тобой гулять иду.

      – А раньше бы предупредил девчонку, знал же.

      – Ну, это еще неточно, я думал, ты с друзьями, а я к ней. Теперь че, я думал, она поймет, как человек. Эх, девчонки! – вздохнул он, а я едва не рассмеялся. Много он понимает в девчонках! Да и я тоже.

      – Они такие! То даже на гадость глаза закроет, а то на мелочи крысятся!

      – Ага, вот-вот! У тебя Ника тоже так? – он несколько оживился.

      – Да, бывает! То вроде все нормально, а потом как обидится, и даже непонятно, на что? Вот надуется и все! я и так, и эдак, а она сидит такая неподступная, жуть!

      Мне вдруг стало весело. Даже не знаю, почему. Близился рассвет, свежело и холодало. Кайф!